Взорвать или открыть музей? В Бурятии обеспокоены судьбой иркутского дворца, расположенного на севере Кабанска

  У зданий, как и у людей, есть судьба. У каждого своя. Среди домов есть счастливые и несчастные, они проживают молодость, зрелость, болезни, предательство, одиночество.

В райцентре, в конце улицы Октябрьской, в сторону Колесово, стоит одинокий дом-исполин. Статный, белокаменный, с шестью колоннами, декоративными балконом и карнизом. Такому дворцу позавидует любой крупный город. Это была контора и Дом культуры совхоза «Кабанский» (в 1977 году переименованного в птицефабрику «Кабанская»). Совхоз-миллионер мог позволить себе содержание этих палат.

Но строились палаты ещё в ранние совхозные годы. Фундамент заложили в 1957-м или в 1959-м – даже старожилы не сошлись в точной дате. А открытие состоялось в 1962-м.

Под одной крышей ужились светлые, просторные кабинеты, агрохимлаборатория, небольшая квартира и помещения культуры: библиотека, кинозал. На танцы и в кино сюда бежала молодёжь из центра Кабанска, на дневные киносеансы ходили целыми семьями. Здесь было современно: отопление, водоснабжение, раздевалка.

Справа от фасада вырос парк из тополей и акаций, где мужики любили выпить пива, пошутить. Слева – автостоянка для служебных машин. Между дорожками стоял памятник Ленину.

Ничего этого давно уж нет. Информацию мы искали из очных и телефонных разговоров с жителями старшего поколения: З.А. Курбатовой, З.М. Гвозденской, В.В. Арской, Л.П. Звездиной. Все они в разные годы работали в совхозной конторе.

В ноябре 1986-го здание вспыхнуло. Пожар начался поздним вечером. Предположительно, «коротнуло» в кинобудке, искры достали до архива, бумага запылала. Документы из бухгалтерии успели спасти. Архив сгорел, из-за чего совхозники мучились позже с оформлением пенсий. По этой же причине отсутствуют данные об авторе идеи, авторе проекта.

Пожар сильно повредил внутренности, снаружи здание почти не пострадало. Горячие головы были готовы снести его. Но их не послушали, решили восстановить, сделать перепланировку. И без пожара подошёл срок капремонта. Перестелили полы, нарастили стены и скрепили блоки стальными стяжками. В доме появились магазин, амбулатория, кабинет зуботехника. Реставрацию закончили через два года. После неё объект не подлежит сносу, его можно лишь взорвать – настолько он капитальный. Создан на века, для будущих поколений. Да и как можно губить эту красоту? Ей нет равных в районе. Или есть? Да, Кабанский дом творчества сравнится, пожалуй... Между прочим, они ровесники.

Подошло время, когда власть перестала дотировать сельское хозяйство, совхозы банкротились, разворовывались. Птицефабрика «Кабанская» тоже не устояла. В начале 2000-х ей уже не на что было содержать собственную контору – она оказалась обузой, непосильным бременем. Здание бросили, дирекция переехала в Колесово. На беззащитный дворец налетели вандалы. Быстро исчезли ограждения, оконные стёкла, лестничные перила.

- Мы, здешние, пытались как-то реанимировать любимый дом, — рассказала Валентина Арская. — Организовали в нём новогодний вечер для детей нашего квартала. Встречали 2003 год. Ребята-энтузиасты как могли утеплили окна, принесли светильники, обогреватели, музыку, правдами-неправдами подтянули электричество. Поставили ёлку, закупили подарки. Всё удалось, дети радовались. Наш праздник был последним мероприятием в этих стенах…

В тот год молодые люди из Улан-Удэ вышли на дирекцию с предложением: сдайте дом нам в аренду на 50 лет. В счёт арендной платы мы отремонтируем, сделаем здесь спортивный уголок: тренажёрные залы, душевые кабины. Руководство птицефабрики отмело идею: кто сюда поедет, на окраину? А местные предлагали передать здание соцзащите, под детский дом. Вновь не сработало. Фабрике нужны были деньги на погашение долгов по зарплате.

Нашли покупателя – иркутский бизнесмен захотел открыть здесь цех рыбных копчёностей. И начал наводить порядок. Но разрешения ему не дали: по санитарным нормативам рыбопереработка в жилом секторе запрещена. Он не сдался, задумал другой бизнес. Уехал, пообещав вернуться. Вот и сказке конец.

В 2008-м бывшие работники конторы записались на приём к главе района Геннадию Орлову. Он принял делегацию. Вопрос у них был один: какое будущее ожидает эту недвижимость? Чиновник дал безнадёжный ответ: она не наша, она частная собственность, мы не имеем на неё прав. Таков закон.

С тех пор минуло 14 лет. Что сейчас? Летом в доме прячутся от зноя коровы и лошади, круглый год носятся ребятишки, балуются взрослые.

Мы прошлись по этажам, по внутренним залам – остаткам былого блеска. Всё запущено, то тут, то там торчит арматура. Это небезопасно.

На наших глазах гибнет шедевр. Сквозняки потихоньку разрушают стены. Вода от дождей течёт под фундамент, ливнёвки, водоотвода нет и в помине. В народе гуляют две точки зрения. Первая: красоту надо спасать. Не затерялся же навечно этот иркутянин-хозяин. Можно ведь его найти. Иркутск не Москва. А дальше? Выкупить у иркутянина объект. Создать ТОС. Ещё дальше – Дом ремёсел, или Дом туризма, или театр с детской площадкой, или Дом свадеб.

- Или положить начало музею истории совхоза, птицефабрики? — спросили мы у старожилов.

- Музей создать не из чего, — с горечью ответили они. — Всё утеряно.

Вторая точка зрения: перестаньте болтать попусту. Кто даст деньги? Кому нужно это старьё? Легче и дешевле построить новое, чем восстанавливать старое.

А как же насчёт исторической памяти? Тоже пустая болтовня? Дворец – молодость нескольких поколений.

Юбиляру 60 лет. Он и сегодня, брошенный, униженный, полуживой, не прогнулся, хранит своё достоинство. «Так храм оставленный – всё храм, кумир поверженный – всё бог»...