Отцы и дети

  Эта история началась в июле 2016 года в п. Селенгинске. 32-летний Антон Кобылкин взял из квартиры, в которой он проживал вместе с отцом и мачехой, две кастрюли, сковородку и мясной фарш.

  С семейной дачи, которая находится в Брянске, молодой мужчина похитил, по заявлению родителей, две кастрюли, сковородку и кухонный молоток. На следующий день его забрали сотрудники полиции, органы предварительного расследования обвинили Антона в совершении кражи с незаконным проникновением в жилище.
  В полицию обратилась мачеха Антона И.Г. Кобылкина, которая и обвиняла пасынка в воровстве и просила привлечь к ответственности. Так началась эта, на первый взгляд, абсурдная история. В отношении Антона было возбуждено уголовное дело по статье 158 ч. 3 п. «а» УК РФ (кража, совершённая с незаконным проникновением в жилище). Сумма материального ущерба оценивалась почти в 2500 рублей. Семь месяцев молодой парень провёл за решёткой СИЗО, доказывая, что кухонная утварь была общей, а в квартире он находился на законных основаниях.

СЕМЕЙНАЯ ДРАМА

  Так сложилось, что отец С.А. Кобылкин и мать Антона и его сестры Ксении развелись. Сергей Александрович женился на другой женщине, у них родился совместный сын. Позже, когда родная мать Антона умерла, он стал жить в новой семье отца. Тёплые дружеские отношения между ним и мачехой, по его словам, не сложились. Сначала большая семья вместе с бабушкой Антона проживала по ул. Комсомольской, затем, когда жильё попало под снос, переехала в пятикомнатную квартиру, в мкр. Солнечный. Эту жилплощадь государство выделило на всех членов семьи, именно здесь и был прописан Антон. Он закончил одиннадцать классов, получил профессию «Менеджер по туризму». До определённого момента отношения между родственниками были нормальные. Может быть, в какой-то момент родители отстранились от воспитания Антона, всю родительскую любовь и заботу отдавая своему совместному ребёнку, сыну Александру. Недопонимания и обид стало больше, отец и сын перестали понимать друг друга. Из-за плохого поведения Антона, который злоупотреблял спиртным и не давал им спокойно жить, как говорит И.Г. Кобылкина, в семье стали возникать ссоры и конфликты. Несмотря на это, она всегда считала Антона своим родным сыном и неприязни к нему не испытывала. Хотя тот мог и оскорбить её грубым словом.
  Бывало, что Антон выпивал, но при этом всегда помогал родителям. Вместе с отцом они сделали ремонт в новой квартире. У семьи был и дом в Брянске, который построил С.А. Кобылкин. Сын специально приехал из Иркутска, где на тот момент жил, чтобы помочь отцу. Вместе вставляли окна, обшивали дом сайдингом, меняли полы, строили заборы.
  Антон работал в разных районах, но когда приезжал в Селенгинск, всегда останавливался в квартире отца и мачехи. Их отношения складывались с переменным успехом. «Иногда мы жили душа в душу, — рассказывает он. — Когда я работал на строительстве печей древесноугольного комбината, отец привозил меня на работу, забирал. С Ириной Григорьевной они навещали меня, когда я трудился в Прибайкальском районе. Иногда между нами, словно кошка пробежит, – отец ругался, что я часто выпиваю, но и сам он иногда злоупотреблял алкоголем».
  Несмотря на частые ссоры и недопонимание, родственники жили под одной крышей, и, как утверждает Антон, его из дома не выгоняли. Однако на суде И.Г. Кобылкина говорила, что отец запретил появляться Антону в квартире в их отсутствие, а Сергей Александрович заявлял, что ему и вовсе неизвестно, где проживает его родной сын.
  Фактически Антон оказался без угла, из квартиры он был выписан. «Когда живёшь с людьми, которых считаешь родными, то в документы не заглядываешь, не выясняешь, какая доля принадлежит тебе, на ком записано это имущество», — говорит он. О том, что дом в Брянске, который Антон считал отцовским, по документам принадлежал Ирине Григорьевне, парень тоже не догадывался.

АНТОН – ПАРЕНЬ СОВСЕМ НЕ ПЛОХОЙ…

  27 июля Антон решил выпить, но денег не было, поэтому он и взял те злополучные старые кастрюльки и сковородки и сдал их на металл. На вырученные 150 рублей Антон купил выпивку и пошёл в родительский дом, в Брянск. В тот день отец видел его, и между ними вновь возникла перепалка. А уже утром вместе с сотрудниками полиции отец и мачеха отправили сына подумать о жизни в места не столь отдалённые, заботливо передав ему пачку сигарет и куртку. Это стало единственным проявлением родительской любви за всё время, что их сын находился под следствием.
  В происходящее Антон поверил не сразу… «Я ночевал в нашем доме, в Брянске, — вспоминает он. – Когда меня забрали сотрудники полиции, я не сразу понял, что произошло. Целый день меня допрашивала следователь, со мной беседовали оперативники. Я не придавал значения тем показаниям, которые давал на допросе, надеялся, что меня отпустят». Сестре Ксении, которая сразу поспешила на помощь своему брату, сказали, что надолго Антона здесь не задержат.
  Она попросила следователя, чтобы ей дали возможность встретиться с ним и поговорить, но свидание по разным причинам откладывали. Через несколько дней Ксения проходила по этому делу уже как свидетель…
  «Мы впервые столкнулись с такой ситуацией, толком не знаешь ни своих прав, ни обязанностей, — говорит Ксения. — Но ведь люди склонны всегда доверять представителям полиции, любых других правоохранительных структур. Нас просто ввели в заблуждение. Показания, которые давал мой брат, «переворачивались» следователем, об этом Антон не раз заявлял в суде. Он говорил одно, а записывали другое, фабрикуя факты так, как было выгодно следствию. В итоге он подписал все протоколы допросов, не читая их. Поэтому доказать его невиновность и «уйти» от уголовной ответственности оказалось не так-то просто. Государственный защитник Михайлов не предпринял никаких активных действий на первоначальном этапе, а позже сказал, что он вообще за это «грязное дело браться не будет». «Грязное» дело затянулось на долгие семь месяцев, за него взялась адвокат О.В. Коренева.

  Возможно, родители решили таким образом проучить Антона, считая пребывание за решёткой хорошей воспитательной мерой, но в ходе следствия родственники уж очень активно действовали против родного сына. Их интересы в суде представлял улан-удэнский адвокат.
  Со стороны обвинения по этому делу прошли около тридцати свидетелей. Все они сказали, что Антон проживал вместе с родителями. Кто-то говорил, что действительно отношения в семье плохие, и родители не пускают сына домой.
  «Хороший работящий парень, который во всём помогал своему отцу: строил дом, ухаживал за огородом. Бывало, что выпивал, но кто без греха, зато «руки золотые», — это общее мнение, высказанное свидетелями. Ксения и Антон благодарны людям, которые говорили правду, несмотря на давление со стороны С.А. Кобылкина.
  К концу судебного разбирательства эмоции потерпевших поутихли, но в начале — не обошлось без оскорблений. Отец Антона каждый раз всем доказывал, что его сын, которого он породил и воспитал, вор, лентяй, ни дня не работавший. Правда, с каждым новым заседанием глава семьи словно терял интерес к происходящему, не выдавая ни одной эмоции, не глядя в сторону заключённого за решётку родного сына.
  Ирина Григорьевна переживала больше, искренне просила прощения. Ксении они говорили, что не хотят, чтобы Антона посадили, однако в суде ни разу не сказали об этом и слова.
  Как говорит Ксения, родители только в суде играли роль любящих отца и матери. «За все семь месяцев они позвонили мне лишь однажды. Когда Антона в СИЗО сильно избили и ему действительно было очень плохо, отец и мачеха даже не поинтересовались его здоровьем, — рассказывает Ксения. – Мне не понятно, как так можно – сначала обвинить, засадить за решётку, а потом говорить, что переживаешь и любишь.
  Их слова не совпадают с действиями. Им было всё равно, каков будет исход у этого дела, и если бы мы во время не нашли адвоката, то доказать невиновность Антона было бы ещё сложнее. В отце я не увидела ни капли сочувствия к Антону, только равнодушие. На каждое заседание он приходил наряженный, как на свадьбу, меняя пиджаки и галстуки, а перед заседанием спокойно почитывая газетку. О какой же любви идёт речь?»

ПРИГОВОР

  16 февраля Кабанский районный суд в лице федерального судьи Баймеевой О.Г. вынес приговор, оправдав Антона по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного статьёй 158 ч. 3 п. «а». Судья не усмотрела состава преступления ни в первом, ни во втором случаях. Однако по другому эпизоду (кража телефона), который был выявлен в ходе следствия, суд вынес решение – дать Антону год и девять месяцев исправительных работ с удержанием 10% с заработной платы, приравняв один день нахождения за решёткой к трём дням исправительных работ. Прямо в зале суда Антон был освобождён из-под стражи…
  На вынесение приговора потерпевшая сторона не явилась. Ирина Григорьевна позвонила Ксении один раз, чтобы поинтересоваться результатом, и вновь отец и мачеха исчезли из жизни своего сына.
  Адвокат О.В. Коренева считает решение суда законным и справедливым. «Точку в этом деле поставит Верховный Суд РБ, — говорит Ольга Владимировна. — Так как помощник прокурора Кабанского района М.Н. Волков подал апелляционное представление в Верховный Суд РБ, не согласившись с решением суда».
  Эта история – настоящая семейная трагедия, и дело, конечно, не в кастрюльках и сковородках, а в отсутствии взаимопонимания между старшим и младшим поколениями. Наблюдая за развитием этого сюжета, невольно задаёшь себе извечные вопросы о взаимоотношении детей и родителей, о родительском и сыновнем долге. Что может такого случиться между родными людьми, что всё человеческое становится чуждо, и отец идёт против сына?
  И только одно радует в растянувшейся на семь месяцев истории злоключений Антона Кобылкина. У него есть верная, любящая сестра Ксения, которая поддерживала его, как только могла, все эти долгие месяцы.
  Прямо как в русской народной сказке…

Елена БЕЛЬКОВА.