РАССЛЕДОВАНИЕ "БО": Единственная свидетельница по резонансному убийству двух девушек Катя Пономарёва водит за нос следователей.

«Каждый… считается невиновным, пока его виновность не будет… установлена вступившим в законную силу приговором суда». (Конституция РФ, статья 49).

ПЛЯСКИ НА КОСТЯХ

Наши «независимые» СМИ устроили настоящий шабаш вокруг страшной истории с убийством двух селенгинских девушек. Ровно 18 лет назад, скорее всего, в ночь с 9 на 10 августа 2002 года (скорее всего – потому что их тела были обнаружены только 26 августа) в лесном массиве вблизи Клюквенной пади неизвестные учинили жестокую расправу с восемнадцатилетней Катей Патеюк и семнадцатилетней Женей Шекуновой.

Только ленивый с умелой подачи Следственного комитета не поупражнялся на тему селенгинских «оборотней в погонах». Телеведущие – и известные, и только стремящиеся заработать славы и денег, как девица из «Ариг Уса». Сам господин Петров, звезда «Честного детектива», который местному народу запомнился, показав на всю страну несколько лет назад Кабанский район как пристанище пьяных браконьеров. И светская львица Ксюша Собчак, в чьей интерпретации Селенгинск – красивейший рабочий посёлок Бурятии – выглядит крайне неприглядным, опасным для жизни.

Не отставали и печатные СМИ, начиная с перепутавшего всё «Коммерсанта» и заканчивая региональными «Информ Полисом» и «Номером один».

Все они не ставили под сомнение виновность бывшего опера Евгения Инкина и действующего сотрудника полиции Дмитрия Истомина. Часто всплывало рядом с ними имя полковника полиции Казадаева, потом куда-то исчезло.

Словно основополагающий принцип уголовного права – презумпция невиновности (смотрите эпиграф) для журналистов и следователей – пустой звук.

Но всех переплюнули бурятские «правозащитники» под предводительством Надежды Низовкиной. Устроившись прямо у Головы на площади Советов, они демонстрировали онлайн в интернете такую животную ненависть к людям, чья вина не установлена судом, что, казалось: выдай им фигурантов дела – тут же устроили бы суд Линча…

Следователей понять можно: стало очевидно, что дело не заладилось, вот и пытаются «спасти игру». Но почему же так легко купились СМИ? Почему не засомневались: мы называем имена людей, их прежние и нынешние должности, печатаем их фото, тем самым накрепко привязываем их к гнусному преступлению – а мы имеем моральное и юридическое право делать это? А если допустить, что это не они – как им тогда отмываться от прозвучавших на всю страну наветов? И как сейчас живётся их близким?

«Байкальские огни» не опубликовали об этой страшной истории ни строчки. Хотя читатели прямо спрашивали: «Вам что, писать запретили?» и требовали подробностей. Но мы слишком мало знали, чтобы что-то говорить о деле. В конце концов, принцип «не навреди» относится к журналистам не меньше, чем к медикам.

Но дымовая завеса, плотно прикрывавшая расследование по делу, потихоньку стала рассеиваться. И чем больше мы узнавали, тем больше сомнений испытывали.

…Читатели знают: мы частенько поругивали нашу милицию- полицию. Уверен, что справедливо. Но сегодня ситуация совсем другая. «О бедном полицейском замолвите слово…» Сегодня они действительно нуждаются в нашей защите. А хотят они немногого: беспристрастности и объективности.

ВОПРОСЫ НА СТАРТЕ

Как ни крути, а всё обвинение следствие строит на показаниях Кати Пономарёвой – не сказать, что подруги, но хорошей знакомой убитых девушек. То, что Катя молчала 17 (!) лет, а теперь разговорилась, да ещё как – направо и налево раздаёт интервью, – следователей не смущает.

Не смущает и то, что каждый раз Катя выдаёт какую-нибудь новость и постоянно сама себе противоречит. Уголовное дело всегда можно привести в порядок – одни документы выкинуть, другие, которые хотя бы в основном согласуются между собой, – оставить…

Пономарёва рассказала следователю… Знаете, с чего это вдруг она заговорила через 17 лет? «Он (следователь) показался мне хорошим, и я решила рассказать…» Рассказала, что поздно вечером 9 августа 2002 года её пригласили попить пива. Она села в машину, где находились Патеюк, Шекунова и трое мужчин. Поехали в лес, на Мурашовку. Во время застолья между Истоминым и Патеюк началась ссора. Она не видела, как убивали девушек, так как отошла в лес. Но, услышав отчаянные крики Патеюк, испугалась и помчалась домой.

О Кате мы поговорим отдельно, она, безусловно, того заслуживает.

Мы начали своё журналистское расследование с самого простого: компании, маршрута, машины. И сразу появились загадки.

Как образовалась столь необычная команда, которой теперь «шьют» это дело? Инкина, а тем более Казадаева (которого Катя «заменила» потом на «незнакомого проверяющего из города») трудно представить на этом ночном пикнике с Истоминым, в то время – водителем вневедомственной охраны. Ведущие опера отдела милиции и рядовой сотрудник из другой структуры…

Что-то бы прояснилось, если бы Истомин оказался за рулём… Но Катя настаивает: за рулём был «проверяющий из города», а Истомин сидел на почётном пассажирском месте.

Все, кто знал этих людей, и с которыми нам удалось поговорить, считают, что такая компания в жизни вряд ли могла состояться.

Опера вообще – это их, можно сказать, профессиональная привычка – выпивать стараются только в своём кругу. Потому что когда срабатывает правило канадских лесорубов – «в лесу о бабах, с бабами – о лесе», — и разговор неизменно коснётся работы, всплывут вещи, о которых не должны знать непосвящённые. Опера – носители секретной информации, и это делает их закрытым кланом.

И о маршруте предполагаемых подозреваемых. Тут тоже сомнения. И сотрудники Селенгинской милиции-полиции, и люди, близко с ними общавшиеся, единодушно утверждают, что менты никогда не «накрывали поляну» в районе Клюквенной пади. Их излюбленные места гораздо ближе, в основном на берегах живописной Вилюйки, а это в двух-трёх километрах, а не в 7-10 от отделения.

Наконец, о машине. Пономарёва утверждает, что это были какие-то «общие» «Жигули» красного цвета. Но такой машины никто из опрошенных нами не помнит. И как, кстати, доверили руль «человеку из города» –ехать в незнакомый лес в тёмное время суток?

И как «вишенка на торте»… Побывавшие на месте обнаружения тел девушек сотрудники вспоминают, что видели следы «уазика». Да и заехать на эту сопку с подъёмом под 45 градусов мог только автомобиль повышенной проходимости, но никак не «Жигули». Нам известно, что именно «уазиками» интересовался следователь из Москвы во время недавней командировки в район.

Означает ли это, что Кате наконец-то перестают верить? Это мы узнаем совсем скоро.

СТРАННАЯ ЖЕНЩИНА, СТРАННАЯ

В ходе подготовки этого материала мы дважды встречались с Катей Пономарёвой. Осталось ощущение какой-то детской игры, где главное правило: «да и нет не говорите, а вот новое скажите».

Было бы даже забавно, если только не знать, что две юные души упокоились неотомщёнными...

Каждый раз она готова преподнести какой-нибудь сюрприз. За это, наверное, и слетаются к ней со всей страны телевизионщики, как мухи на мёд.

В последнюю нашу встречу 7 августа Катя доверительно нам сообщила, что в тех злополучных красных «Жигулях» их ехало не шесть, а семь человек! Прибавился опер К. (вскоре он трагически погиб, не будем поминать его имя всуе).

- Как вы поместились в «Жигулях» всемером?

- А кто на ком, — безмятежно ответила Пономарёва.

Такой поворот не стал для нас полностью неожиданным. Мы знали, что в деле имеются (или имелись?) показания Пономарёвой, что не она, а опер К. был очевидцем того, как Истомин расправился с девушками, и поделился с ней информацией. А вскоре погиб…

А ещё при первой нашей встрече она рассказала, что в последующем от преследования убийц её спас опер Николай Кузьмин, который сопровождал её всюду, даже на занятия в «фазанку», «а иногда даже прятал в своём кабинете». С этим мы быстро разобрались. Ни в техникуме, ни среди соседей никто не видел рядом с Катей Николая Кузьмина. А бывший коллега Кузьмина Алексей Михайлов очень удивился, как можно было прятать свидетеля в кабинете, который они занимали с Кузьминым вдвоём. Ключи были у каждого, и каждый мог появиться там в любое время суток, по необходимости. А ещё: «Кабинет Инкина был через стенку, а акустика такая, что слышно, как ручка на пол падает».

История спасения Кати от рук убийц тоже выглядит чудесной. Она «ломанулась» по тёмному лесу и в 6 утра была дома. Не догнали, не встретили возле дома… «Невероятная история, — заметил один известный блогер. — Девочка убежала от нескольких физически развитых мужчин». Правда, где девочка бежала, осталось непонятным. В первый раз Катя сказала нам, что по дороге, во время второй встречи – по железнодорожной насыпи…

…И это не последнее чудесное спасение Кати Пономарёвой. Попутно она доверительно поведала следователю, что 8 октября 2002 года Инкин на служебной машине забрал её из дома, заковал в наручники и повёз на Вилюйку топить… И, наверное, утопил бы, да отвлёкся, а приехавший с ним стажёр Попов расстегнул ей наручники. «И я стебанула! Меня догони, ага…»

Когда с Инкина снимали обвинение в двойном убийстве – за отсутствием состава преступления, что является полной реабилитацией, «добрый» следователь предложил: а давай похищение человека и покушение на убийство (это о событиях 8 октября) тоже прекратим – за истечением срока давности. Но такое основание не реабилитирует человека. И Евгений отказал следователю: «Я не убивал девушек, вы сами это признали. Поэтому совершать второе преступление у меня не было ни мотива, ни повода. Продолжайте своё расследование».

А вот, так сказать, «техническая сторона» этой, как нам кажется, невероятной истории. Пусть оценят читатели, особенно это получится у селенгинцев. По версии Кати Пономарёвой и следствия, опер Инкин пытался утопить девушку среди бела дня, практически в центре жилого массива, напротив дома по улице Лесной, 4, – это метрах в двухстах от поселковой администрации.

Если следователи-«важняки» держат всех подозреваемых-обвиняемых, извините за выражение, за дебилов, то что и как они раскрывают? Да, на их счету – раскрытые громкие преступления в Белокаменной, но там совсем другой следственный алгоритм: у сотовых компаний запрашиваются данные о геолокации нужных телефонов, изучаются распечатки звонков и записи видеокамер – а они повсюду! И другие суперсовременные прибамбасы, и доступность любой экспертизы…

А вот просто подумать над Катиными заявлениями, используя главным методом здравый смысл и жизненный опыт, сопоставить, пораспрашивать, походить по земле…

Но вернёмся к Пономарёвой. Два удивительных спасения от рук убийц – и всё благодаря стремительным ногам! В Селенгинске есть хорошие тренеры по лёгкой атлетике – может, обратят внимание на такую перспективную бегунью?

…Не даёт покоя мысль: от кого она «убежит» в следующий раз? Сдаётся, что этот «счастливый» билет может вытянуть каждый из нас. Утешит ли вас, что, благодаря Кате вы сможете бесплатно слетать в Москву, прокантоваться некоторое время на нарах в Бутырках, посетить знаменитый Басманный суд и познакомиться с его судьями?

Вот так «повезло» Евгению Инкину. Вроде бы разобрались, отпустили домой, а Дмитрий Истомин всё ещё там, в заложниках у Кати Пономарёвой...

ПОЧЕМУ В РОССИИ КАТЯМ ВЕРЯТ?

сказал бы один из героев фильма «Покровские ворота» Велюров.

Но надо порезче. У знаменитого кораблестроителя и острослова академика Крылова была в ходу поговорка: «На бесптичье и ж… соловей!..»

Следователи в тяжёлом положении. Катя готова помочь. Она тут же заявляет репортёру «Ариг Уса», что только что освобождённый из-под стражи Инкин встретил её в магазине и угрожал расправой. Это интервью охотно показал и канал «Россия 24».

Посмотрев передачу, следователи оживились и составили ходатайство в суд о новом заключении под стражу – будучи на свободе Инкин представляет опасность для Пономарёвой.

…Редко жизнь поворачивается к оперу Инкину светлой стороной. Но иногда бывает… Привезли его в Басманный суд, судья оказалась дотошной и принципиальной. Проверила дело – заявления от Пономарёвой об угрозах нет, какие-либо доказательства отсутствуют. «С чем вы сюда пришли?» — вопрос к следователю остался без ответа...

А Инкин написал заявление… в полицию: разберитесь, что там опять Пономарёва придумывает. Участковый пришёл к Кате и услышал обескураживающее: она сказала так, как её попросила корреспондент телевидения, на самом деле она Инкина видела один раз издалека и, естественно, не общалась с ним.

Поневоле возникает вопрос: эта «журналистка» действовала по своей дурной инициативе или по просьбе наших правоохранителей? Или – вполне вероятно – Катя опять соврала? Попробуй, разберись…

Вот и получается: судьба наших мужиков – сядет — не сядет – порой зависит от таких девушек-женщин, как Катя Пономарёва. Не знаю, как вы, а я с такой методой категорически не согласен!

НА ЧТО ОНИ НАДЕЮТСЯ

Думается, что при нынешнем раскладе шансов на обвинительный приговор у следствия немного.

Кого будут судить? Истомина? Но никто из тех, кто фигурирует в деле, не видел сам момент расправы над девушками. А где его «подельники»? Если Пономарёва останется в своей колее, то со временем их станет ещё больше!

К тому же придётся объяснять суду, почему неудачное (для испытуемого) психофизиологическое исследование с применением полиграфа Истомина было использовано для продления содержания его под стражей на три месяца. А не удачное, если не сказать – провальное, аналогичное исследование Пономарёвой следователи как бы не замечают. Но в деле оно имеется, судья и присяжные заседатели обязательно когда-нибудь его прочтут.

Долго специалисты мучились с Катей, прежде чем выдать заключение: «В ходе психофизиологического исследования с применением полиграфа и айтрекера не выявлены реакции, свидетельствующие о том, что Пономарёва обладает информацией о деталях лишения жизни Патеюк и Шекуновой. В поведении Пономарёвой выявляются признаки сокрытия и искажения информации об обстоятельствах лишения жизни Патеюк и Шекуновой».

Переведём на наш «великий и могучий»: иногда Катя врёт, иногда скрывает правду…

А кроме Кати у них, судя по всему, ничего и никого нет.

Не буду скрывать: нас напугало и покоробило предупреждение одного опытного и знающего человека. Он предостерёг: в зале суда внезапно, как чёрт из табакерки, может появиться «тайный свидетель» – с изменённым голосом и фигурой, закрытым лицом, который будет давать показания из соседней комнаты.

Мы никогда не узнаем, кто это был, а он может говорить, что захочет. А они, эти загадочные свидетели, обычно говорят то, что нужно стороне обвинения.

Не верится, что следователи экстра-класса (а кто ещё работает в СК России?) пойдут на это. Хотя была попытка опять отправить Инкина на нары как потенциальную «угрозу» главному свидетелю – по ложному обвинению. А ещё Евгений рассказал: после судебного заседания его адвокат обнаружил, что в его дело вложено заключение о психофизическом исследовании… Истомина, как мы уже упоминали, гораздо менее благоприятное. Случайность? Хочется думать…

Читатели, мы не определяем сегодня, да и не имеем право это делать, виновны или не выновны Истомин и Инкин в страшном преступлении. Это исключительная прерогатива суда.

Мы хотели сказать, в сущности, одно: так расследовать преступления особой тяжести и столь резонансные – нельзя. Подумали ли в Следственном комитете, на какую скользкую и опасную дорогу ступили, сделав громогласные заявления о раскрытии преступления семнадцатилетней давности? Правильно ли рассчитали свои силы и возможности? Просчитывали ли последствия, если «раскрытие» сорвётся, – для родных обвиняемых, для родителей потерпевших, заново переживающих ужас далёкого теперь года?

Слишком много вопросов вызывают и само расследование, и нездоровый ажиотаж вокруг него. Люди теперь не верят никому и ничему и откровенно боятся говорить на эту тему.

Выражаем соболезнования родителям Кати Патеюк и Жени Шекуновой и просим у них прощения, что потревожили память их детей.

Но это, как воздух, нужно живым.

Автор благодарит журналистов «БО» Алёну Дмитриеву и Надежду Поян за помощь в подготовке этого материала.

P.S. Из последней беседы с Е. Пономарёвой:

- Катя, а вы не боитесь?

- Конечно, боюсь. Вон Инкина опять отпустили…

- Да Инкин к вам теперь близко не подойдёт. Но вы говорили про третьего человека. Он был и в ту ночь в августе, и в октябре, когда вас пытались утопить. Это был один и тот же человек?

- Да.

- Имени не помните?

- Нет, не помню. Он не русский, бурят.

- Бурят?

- Ага.

- За рулём 9 августа был он?

- Да.

- Но его, кажется, никто не ищет. Тут ещё такое опасение есть. У вас довольно противоречивые показания, в суде всё это будут препарировать. Но если представить, извините, что вас нет... Следователи быстренько приводят дело в порядок, всё противоречащее выкидывают. Им без вас даже проще будет.

- Я знаю, что им проще...