15 лет назад в Кабанском районе прекратил работу паром на Никольской переправе

  24 октября 2007 года открылось автомобильное движение по мосту через Селенгу, самому длинному в Бурятии. В тот же день вышел на воду прощальный паром. Республиканские СМИ сообщили: «Старая паромная переправа прекратила своё существование».

Это было не существование, а полноценная жизнь, трудовые биографии людей, привычные будни двух сёл. На переправе несли вахту никольские и тресковские жители, даже семейные пары.

В Кабанске мы встретились с Виктором Таракановским, много лет отработавшим в дорожном хозяйстве района.

- Я принял ПДУ (производственно-дорожный участок) в 1973 году. В нашем ведении были 340 километров местных дорог. Переправа – самая болевая часть дороги, — рассказал Виктор Поликарпович. — Жители правобережья давно мечтали о мосте, давали наказы депутатам. Ездили к нам специалисты из Иркутска, вели изыскательские работы. Но дело отклонялось. Началась стройка века – БАМ, единственная мостостроительная организация «Мостоотряд-34» была загружена, завод мостовых металлоконструкций (нынешний «Улан-Удэстальмост») переполне заказами. Нам говорили: сейчас не до вас, этот мост нецелесообразен, неокупаем. Катайтесь на пароме. И только в 90-х годах, когда «Мостоотряд-34» и «Стальмост» потеряли заказы, умные головы в Улан-Удэ спохватились: если мы позволим разбежаться профессионалам-мос товикам, через год никого не соберём. Надо обеспечить их работой, дать им крупный заказ. Вот так и стартовала наша стройка. Из-за перебоев с финансированием её прозвали долгостроем…

Всё это время паромная переправа честно, по-боевому выполняла свою миссию – связывала два берега одного района.

С бывшими работниками парома – Татьяной Черкашиной, Любовью Каменевой, Ольгой Шашиной, Владимиром Бесфамильным, Геннадием Устьянцевым – мы беседовали на днях в Никольском клубе. Тепло вспомнили они годы совместной работы.

- Мы были как большая семья, — говорит Ольга Юрьевна Шашина, работавшая кассиром. — На смену шли как на праздник. Хотя часто бывало не до праздников. Летом мы заканчивали в девять вечера. А на обоих берегах оставались люди. В наш адрес неслись претензии: неужели вы нас бросите на ночь? Нет, не бросали. В нарушение инструкций перевозили всех, порой до ночи. И нас благодарили, пытались вручить что-то «по блату», угощали рыбой…

Нередко паром ходил и в ночные рейсы – переправлял через реку машину «скорой помощи» с больным.

По инструкциям, смена продолжалась с 6 до 21 часа с 15-минутными завтраком и ужином, 45-минутным обедом. Затем следовали двое суток отдыха. Всего смен – три. В каждой капитан (рулевой), причальные, мотористы, кассир.

В летние субботы-воскресенья народ валом валил с левого берега на правый – там грибные места. Утрами грибники ехали в одну сторону, вечерами – в другую. Паромщики делали по 50 рейсов (рейс – ход туда и обратно). Об обедах и не думали.

- Жар от солнца, жар от дизеля, и ты голодный весь день на воде. Уставали, но не ныли. Такая у нас работа, — вспоминают мужчины-ветераны.

На паром загоняли пятнадцать легковых машин, большегрузы, рейсовые автобусы. Никогда автобус не заезжал с пассажирами. Всех до одного высаживали, люди заходили на платформу своим шагом. Таковы требования безопасности.

Ночами судно стояло у тресковского берега. Там был дом (сегодня назвали бы: офис), днём работал повар, ночью сторож и обязательно вахтенный – дежурил кто-то из мотористов. На экстренные случаи нужен был опытный, знающий, который не посадил бы паром на мель. Русло реки постоянно меняется, вода может падать. Вытащить судно с мели – тяжкое дело, об этом скажет любой речник, моряк.

…Издавна «из-за реки» люди переправлялись лодками. Паром начал ходить в 1939-м. Сначала это было так: метров на 300 выше по течению бросали якорь, от него натягивали трос к парому, и тот с помощью лодок передвигался по принципу циркуля. Дело небыстрое и тягомотное. Процесс ускорили буксирные катера. Первый паром был прост: дерево, пакля и смола. Изготовили и чинили его плотники Никольской промартели. От этого и переправа – Никольская. В 70-х годах привезли паром с Волги. Хороший, прочный. По неизвестной причине он затонул на стоянке аккурат под зиму. Пытались поднять, да безуспешно. Взамен появился паром маневренный, но узкий, большегрузы-длинномеры не могли на него заехать. Был ещё один. А в 90-х эстафету принял тот последний, он служил району 17 лет. Прослужил бы и 50, но стал ненужным.

Мы спросили у паромщиков:

- Кто был вашим вышестоящим начальством?

- Дорожное ремонтно-строительное управление в Мысовой. Потом два ДРСУ объединились в одно с конторой в Кабанске. Переправа – это продолжение дороги. Те же дорожные законы. Зимой мы следили за ледовой переправой: замеряли толщину льда, чистили путь от снега. Но не все были заняты. Кто-то вынужденно брал отпуск без содержания. Женщин увольняли, весной опять принимали. Это сезонный труд. Все мы ждали начала навигации, встречи со старыми друзьями. Зарплата была невысокой. Но свою работу мы любили. Она не похожа на другие. Одна такая…

Никольский паром возил и туристов. Среди них были популярные артисты, министры, журналисты.

- Помним Николая Дроздова, Алексея Казанника, Ивана Калашникова. Мы разглядывали Дроздова. Правда ли, что это тот самый дяденька, что ведёт телепрограмму «В мире животных»? — улыбаются женщины. — Так и есть: он. Вежливый, добрый. Знаменитости вели себя скромно, стояли в очередь, не лезли вперёд. А как-то на пароме ехали африканцы. Они обратили внимание на печку-буржуйку. Когда им рассказали о её назначении, они пришли в восторг, фотографировали её со всех сторон. Китайцы, монголы тоже любили фотографировать. Не печку, а окрестности…

Не обходилось без курьёзов. Было дело, разбежались чьи-то свиньи, в другой раз – курицы. Ловили их все вместе – работники и пассажиры. Случались и опасные моменты. Однажды у «Запорожца» отказали тормоза, и он покатился к краю парома. Если бы не трос, так и упал бы в воду. А некоторые случаи – не для печати. Решали проблемы своими силами. Надеяться было не на кого, телефонной связи не имели.

- В периоды нереста река кишела рыбой. Мы наблюдали за омулёвыми косяками, — продолжают вспоминать никольцы. — А сазаны прыгали через трос. Для рыбы трос – та же сеть. Угодить в сеть кому хочется? Инстинкт самосохранения сильнее…

Навигация начиналась в конце апреля, заканчивалась в конце октября. Месяцы между паромной и ледовой переправами – тяжёлые для правобережцев. Март-апрель и ноябрь-декабрь. Переправлялись кто как: законопослушные – вкруговую через Улан-Удэ, рисковые – на лодках между льдинами, на машинах по тонкому льду. На всю катушку включались три фактора: смекалка, небось и авось.

Долгих 15 лет строился мост. За годы строительства паромщики свыклись с мыслью, что они потеряют работу, будут искать другую. Но относились с пониманием: это технический прогресс, он неизбежен.

Новый мост с чьей-то лёгкой руки назвали Тресковским. Переправа останется в памяти Никольской. Для жителей села она как родная. Клубные работники выпустили исторический видеоролик, готовят продолжение.

- На встречу не смогли прийти всеми уважаемые работницы. Вы отметьте их в статье, — попросили нас никольские ветераны. — Это Нина Иосифовна Мордовская и Антонида Михайловна Бусовикова. Они помнят давние паромные времена…

Да, а куда подевался тот последний паром? Всё более-менее ценное с него выпилили. А разбирать по косточкам обошлось бы дорого. Стоял он, стоял, как сирота, у берега, потихоньку врастал в песок, да так и заилился, замылся, исчез. Это – судьба многих отслуживших судов…