Истина где-то рядом...

В понедельник, 17 января, после длительного перерыва возобновилось судебное следствие по делу об убийстве двух селенгинских девушек в 2002 году. Перед этим два заседания – одно в конце декабря, второе – сразу после новогодних каникул, не состоялись.

24 декабря стало известно о том, что один из подсудимых заболел коронавирусом. И в этот день суд собрался лишь для того, чтобы продлить арест Дмитрия Истомина ещё на три месяца.

Назначенное на 14 января заседание снова пришлось отложить. Во-первых, заболел ещё один подсудимый. Во-вторых, конвой не смог доставить Истомина из СИЗО г. Улан-Удэ. Изменился порядок конвоирования: теперь подсудимого будут доставлять в Кабанск железнодорожным транспортом (!) на 10 дней. Следующие 10 дней он будет проводить в СИЗО. Поэтому заседания на этой неделе назначены на каждый день.

- Уважаемая коллегия присяжных заседателей, отрадно видеть вас всех в полном составе, рада поприветствовать вас в новом году, — обратилась судья Оюна Баймеева. — Хочу задать вопрос старшине: были ли какие-то обращения к вам со стороны присяжных об оказании какого-либо давления или просто обращений по поводу рассматриваемого дела? Есть ли какие-то высказывания со стороны членов коллегии по поводу освещения хода процесса в СМИ? Может ли коллегия быть объективной?

- Ваша честь, коллегия в полном составе. Обращений, давления ни на кого не было. Коллегия может быть объективной, — ответила старшина.

Далее суд допросил свидетеля обвинения Владимира Кузьмина, отца Николая Кузьмина. Как следует из показаний потерпевшей Пономарёвой, Николай был в ту роковую ночь в августе 2002 года на месте преступления, и Пономарёва знает об обстоятельствах убийства именно от него. В то время он работал оперуполномоченным в Селенгинском отделении милиции.

- Он вам что-либо рассказывал по факту обнаружения трупов двух девушек в местности Клюквенная падь? — спросил гособвинитель Игорь Акулов.

- Да, рассказывал. Я и сам интересовался, как бывший сотрудник милиции, ходом расследования. Он сказал, что организована следственно-оперативная группа, в состав которой входили следователь прокуратуры Калёных, он как опер и участковый Богдан. Участкового Богдана и моего сына убили. Калёных срочно перевели в Улан-Удэ.

- Что конкретно он вам рассказывал?

- Что данное преступление совершили сотрудники милиции. Я ему сказал: ты сначала проверь, а потом все документы предоставь в вышестоящий орган. Но… Не судьба.

- Он говорил, какие именно сотрудники милиции подозреваются им в совершении преступления? Или, вернее, чья причастность им проверяется?

- Нет, он конкретно не сказал. Потому что меня интересовали именно факты, а не трепотня. Он просто-напросто сказал: папа, я перепроверю. Сказал, что у него есть вещественные доказательства. Когда его убили осенью 2002 года, не до них было, похороны… Сейф в отделе взломали, забрали все документы, вещественные доказательства исчезли. А в милицию вход только сотрудникам, больше никто не мог туда попасть.

- Он вам говорил, о сотрудниках какого отдела или отделения идёт речь? Какого подразделения?

- Он в Селенгинском отделении работал. Про селенгинских сотрудников и говорил. Фамилии не называл.

- Потерпевшая Пономарёва вам знакома?

- Нет, первый раз вижу.

Допрос свидетеля продолжила сторона защиты.

- Я вопросы буду формулировать исходя из показаний потерпевшей Пономарёвой. Известно ли вам, что ваш сын присутствовал в момент убийства девушек? — обратился к Владимиру Васильевичу адвокат Евгений Вишневский.

- Нет, неизвестно, — последовал ответ.

- Вы Пономарёву не знаете. Скажите, сын вам что-нибудь рассказывал о связи с Пономарёвой? Здесь прозвучало, на тот момент ей было 15 лет, они то ли друзьями были, то ли как брат и сестра, то ли отношения у них были…

- Этого я не знаю.

В ходе допроса Владимир Кузьмин сказал, что не знает, говорил ли его сын про убийство кому-то ещё, в том числе Пономарёвой, и мог ли он вообще ей что-то рассказать. С подсудимыми Николай был знаком – они вместе работали, но связывало ли их что-то большее – он не знает. Местность Клюквенная падь, где нашли тела девушек, ему хорошо известна. Кузьмин подробно объяснил схему места обнаружения из материалов дела, которую нарисовала Пономарёва якобы со слов его сына. Где был Николай Кузьмин в ночь с 9 на 10 августа 2002 года, отец не помнит. Дома рабочие документы Николай не хранил. Зато, как рассказал суду Владимир Кузьмин, после смерти сына приходили сотрудники милиции, кто именно – он не помнит, и тоже интересовались этим вопросом.

- Вы сказали, что у сына из кабинета пропали его документы по этому делу. А вам что-либо известно, что также пропали документы и из прокуратуры? — спросил подсудимый Дмитрий Истомин.

- Про прокуратуру ничего не известно, — ответил Кузьмин.

Тему пропавших документов продолжил подсудимый Евгений Инкин:

- Вы говорили, что из сейфа Николая пропали вещественные доказательства. Как вам стало известно об этом?

- Он говорил, что у него есть доказательства.

- Он говорил, что они находятся в сейфе?

- Про сейф точно не знаю, но сказал, что есть.

- Насколько я помню, тогда сейф вскрывался комиссионно, под опись, — добавил Инкин.

Завершил допрос свидетеля гособвинитель Игорь Акулов:

- Вы смерть вашего сына с этим делом связываете?

- Частично да.

- Каким образом?

- Потому что были убиты мой сын и участковый Богдан, который тоже участвовал в расследовании дела.

- А в чём связь?

- Связь?.. Это мои догадки.

Далее суд допросил свидетеля Лейсан Закирову, знакомую убитых девушек. Как она рассказала, между собой Катя Патеюк и Женя Шекунова были дружны. Подсудимых в 2002 году она не знала. А про «третью девочку», Екатерину Пономарёву, вспомнила только после фильма Собчак:

- Катя за ними бегала всё время. Они от неё отнекивались. Как-то вот так я это помню.

Как выяснилось, Лейсан была одной из немногих, кто последней видел девушек. Вместе с подругой в тот день она собиралась в Улан-Удэ и встретила Катю и Женю во дворе. Они немного поговорили, и Закирова уехала.

- Вы обсуждали с ними их планы? — спросил гособвинитель.

- Нет, об этом мы не говорили.

Завершая представление доказательств на этой стадии судебного следствия, сторона обвинения огласила присяжным протоколы допроса ныне умерших свидетелей. Первый, от 27 августа 2002 года, – знакомого убитых девушек Андрея Куликова. Второй, от 4 сентября 2002 года, – оперуполномоченного Виктора Доржиева. Ему и Николаю Кузьмину Пономарёва передала схему места, где были обнаружены тела девушек.