Почему от зажиточного еврея Эйдельмана, владевшего главным особняком в Кабанске, кроме сюртука ничего не осталось?

  Недавно в Кабанск из Москвы приезжал потомок Марка Эйдельмана Михаил Андреев. Он не привёз с собой новых сведений о предке, о его семье, бизнесе – наоборот, разыскивал сведения здесь, у нас. Обещал поддерживать с музеем дружеские отношения.

А кто такой Марк Эйдельман? Купец, фабрикант и первый хозяин особняка, старейшего здания Кабанска и самого привлекательного во всех смыслах. В нём располагается краеведческий музей. Этот дом с мезонином и есть главный музейный экспонат, добротный изнутри и снаружи, со множеством окон, наличников и ставен, памятник деревянного зодчества конца 19 века. Брёвна его звенят при ударе по ним рукой – для специалистов это знак качества, прочности. Дому отмерена долгая жизнь.

Кабанск основали русские казаки. К концу 19 века в селе проживало и много еврейских семей. Когда и как они прибыли сюда – отдельная тема. Все евреи были зажиточными, предприимчивыми. Марк Эйдельман держал в своих руках местную деловую жизнь, владел войлочной, кожевенной фабриками и ещё то ли мыловаренным заводиком, то ли свечным. Занимался он также извозом, торговлей. На него работало порядка 200 человек. Был он и крепким семьянином – они с женой имели 11 детей. Для них глава семьи построил роскошный дом – триста с лишним квадратов жилых комнат с архитектурным изыском – мезонином. Там, в надстройке, родители обустроили детские спальни. Дом обогревали четыре печи. Какого размера был участок земли вокруг дома, сколько душ было прислуги – неизвестно. И вообще информации – минимум.

Что случилось в 1910-х годах, куда переехала семья? В доме от хозяина остался один сюртук – он является музейным экспонатом. Впрочем, хозяйский ли это сюртук? Полной уверенности нет ни у кого.

Известно, что в дореволюци- онные годы в особняке «квартировало» отделение компании «Зингер» – сохранились снимки того периода с швейными машинами. С наступлением советской эпохи тут обосновался Кабанский райотдел НКВД, затем его сменил райком КПСС. С 1962-го в здании разместилась поликлиника.

В 90-х годах медиков перевели в новое здание, дом с мезонином опустел, на него зарились коммерческие фирмы и политические партии. Пока суть да дело, здание оставалось бесхозным. Граждане «организовали» в нём ночлежку, распивочную, даже разводили костры. Спалить, раскатать по брёвнам не успели, но изуродовали изрядно.

В 1997-м по случаю 70-летия Кабанского района чиновники поддержали краеведа Михаила Лукьянова: особняк решили отдать под музей. После этого решения требовалось превратить слова в дела. Деньги, ремонт, мебель, поиски экспонатов… Огромную работу проделал краевед Владимир Поломошин. Экспонаты собирали по всем деревням. Заезжали туда на день-два и беседовали, договаривались с жителями. И бабушки дарили самовары, зеркала в старых рамах, чугунки, ухваты, корзины, одежду, лапти. Дарили и домотканые скатерти, занавески, накомодники, салфетки. Лет двенадцать назад тогдашняя заведующая музеем Вера Шелковникова рассказывала нам, журналистам:

- Зашли мы в заброшенный, с заколоченными окнами, с разбитой дверью дом в Жилино и увидели там столетний шкаф и такой же столетний комод. Замечательные, редкие! А взять не посмели. Не своё. Но ведь сгниёт. Долго искали потомков умерших хозяев, нашли – так штучная мебель оказалась в Кабанске, в «Русской горнице» музея.

Нынче в музейных залах – история, культура, природа, быт, предприятия, люди нашего края. Очень ценен раздел «Таксидермия» – чучела изюбра, кабана, крупного волка и пушных зверей. Не хватает ведущего персонажа – медведя. Спортклуб «Россич» в своё время подарил музею коллекцию завоёванных кубков и медалей. И до сих пор люди несут, дарят. Из последних даров – мотыга, пила, саквояж.

В гостиной дома Эйдельмана за большим круглым столом, накрытым тяжёлой скатертью и окружённым венскими стульями, проходят музыкальные вечера, Лукьяновские чтения, встречи с творческими людьми, фотосессии. На днях школьники провели съёмки купеческого бала. Гостиная – это и выставка-продажа произведений искусства. Мастера сдают на реализацию картины, гипсовые и деревянные фигуры, изделия из бересты и рыбьей кожи, лоскутную мозаику, вязаные игрушки, украшения.

Все мастера – свои, местные. Музейные сотрудники держат с ними контакт. Сувенирный бизнес в районе почти нулевой. Умелых рук много, сувениры не хуже монгольских, но их продвижением никто всерьёз не увлечён. Принято считать: недоходное дело. Однако ручной сувенир – он один такой, его не повторишь, в этом его ценность.

Чего только не повидал на своём веку Кабанский дом с мезонином. Всё пережил. А сегодня уже кажется, будто он всегда был музеем, будто специально построен для просветительства. В его стенах хочется обсуждать серьёзные, большие темы. Наверняка, эта аура осталась от первого хозяина. Сильной личностью был Марк Эйдельман.

Добавим, что музей – одно целое с районной библиотекой. Музей – её структурная часть.