"Кабанские Матёры": Хутор Сухинский.

От села Сухая хутор был километрах в двух, а от Заречья – рукой подать, метрах в пятистах, через мостик.

Если судить по летописи, которую составил известный сухинский краевед Виталий Васильевич Власов, то первое упоминание о хуторе относится к 1830-м годам. В летописи указано, что житель Оймура Филипп Филонов построил на месте будущего хутора мельницу и дом. Сам он жил в Оймуре, имел сыновей Тихона и Кирсантия. В доме Филонова первое время даже жили семьи приехавших украинцев, основателей села Заречье.

Позже на хуторе поселился Илья Мушаков с сыновьями Андрианом, Лекандром и Гавриилом. Известно, что какое-то время жил там Илья Тарабанов.

Построился в этом месте и ещё один житель – выходец из самого Петербурга Фёдор Васильевич Благирев. В далёкие сибирские края он приехал к брату Кузьме Васильевичу Благиреву, который жил с женой в местечке Стволовая. Фёдор Васильевич женился на Татьяне Ильиничне Ремезовой, по некоторым данным она была родом из Кабанска. Супруги выстроили себе на хуторе дом, у них родились дети. Обратно в Петербург Благиревы выехали уже перед самой  коллективизацией.

Стояли на хуторе дома Семё- на Спиридоновича Клишко, в доме Мушаковых жил семьёй Семён Евменович Сахнов. У каждого хозяина были поля, огороды.

Дочь Андриана Мушакова – Надежда Андриановна детство и юность провела на хуторе. Потом она вышла замуж за Марка Антоновича Осипенко. Многие сухинцы и зареченцы помнят Надежду Андриановну лекарем-травматологом. Она могла облегчить боль, вправить любой вывих. Был даже такой случай. Молодой конь повредил ногу. Животное очень мучилось. Коня хотели тут же забить. Но Надежда Андриановна взялась его лечить. И вылечила так, что он даже не хромал.

В конце 1930-х годов на хуторе построили рыбпункт. Ближе всех домов к рыбпункту стоял дом семьи Ивановых. Он сохранился до середины 1960-х годов. Иван Константинович Иванов, будучи на пенсии, одно время сторожил здание рыбпункта. Его дочь Валентина Иванова, которая сейчас живёт в Иволгинском районе, вспоминает своё хуторское детство:

- Дом, где мы жили, был от Байкала метрах в двухстах. Когда был сильный шторм, байкальская вода могла плескать в окна. Света не было. Жизнь шла при керосиновых лампах. С одной стороны у нас был Байкал, с другой – лес, а с третьей – река Сухая. Сеяли пшеницу, держали гусей. Целыми полями сажали коноплю, делали из неё масло, верёвки. Ни о какой наркомании тогда знать не знали. Соседями у нас были семьи Пермяковых, Сахновых, Мушаковых, Осипенко.

Время было трудное, послевоенное, бегать и играть было некогда, Валя в двенадцать лет пошла работать на рыбпункт:

- Стояли два цеха: большой лабаз и холодильник. Лёд  удавозили на конях, готовили его в феврале, когда он  был на Байкале бело-голубой. Для льда была дробилка. Соль хранилась отдельно. Разводили тузлук, солили рыбу.

Частенько на хуторе пришлось бывать жительнице Сухой Вере Обросовой. Отец у неё работал бригадиром на рыбалке. Вера подростком работала на рыбпункте:

- Русло у реки Сухая тогда было большим – это сейчас оно обмелело. Посередине шло углубление – борозда. И сетевые лодки с рыбой с двух сторон подплывали к длинному деревянному причалу. Лодки были длинными, чуть ли не  двенадцатиметровыми. Рыбы ловилось много. Лодки шли с низкой осадкой. Причал тянулся в море, наверное, метров двести. Он выходил прямо из цеха. Рыбу в ящиках загружали на тележку. И она по рельсам шла в цех на обработку.

Мастерами рыбообработки в рыбпункте на хуторе были Надежда Григорьевна Ненашева и Иван Сергеевич Кыштымов, рыбообработчиками работали многие, в том числе и подростки, а главной рыбообработчицей считалась Дарья Павловна Непомнящих.

Рыбу солили в стокилограммовые бочки, они приходили из бондарного цеха, который в то время был в Энхэлуке. Бондарный труд ценился. Рыбу солили строго по ГОСТу. Слоями укладывали в бочки. Последний слой укладывался спинками вверх. Потом омуль придавливали прессом. Чуть ослабляли обручи, державшие бочку, чтобы плотно пригнать крышку. Рассол заливался через верхнее и боковое отверстия. Бочка должна быть герметичной, иначе весь труд пропадёт. Бондарями трудились Лука Васильевич Левин, супруги Илья и Аграфена Пермяковы.

В 1960-х годах по Байкалу стали ходить четыре больших судна-холодильника «Юрий Гагарин», «Герман Титов», «Россия» и «Украина». Рыбу можно было обрабатывать прямо на них. На ловлю омуля позже вышел запрет. И надобность в небольших рыбпунктах пропала. Рыбпункт на хуторе был закрыт. Жителей переселили в Сухую. Переселенцев до сих пор зовут «хуторскими», часть домов оттуда перевезли в Заречье.

Хутор опустел. Только неописуемая красота вокруг. Вековой лес: сосны, берёзы, заросли черёмухи, лесная смородина, малина. В центре хутора возвышенность – яр. Рядом – ровное место, поляна. Недалеко от неё до сих  пор видны остатки старой мельницы. И простор, который открывается с сухинского мыса, выдающегося в Байкал треугольной косой…

Автор благодарит за помощь в подготовке материала супругов В.Ф. и О.М. Власовых, В.П. Артамонову, А.А. Шереметова.