Страшные небылицы от Кати Пономарёвой

Мы не претендуем этим материалом на какое-то полноценное расследование. Кесарю – кесарево, следователю – Уголовно-процессуальный кодекс и мудрёная наука криминалистика. Журналисту – право задавать вопросы и оценивать происходящее в обществе…

Работу по выяснению обстоятельств гибели в 2002 году в Клюквенной пади селенгинских девчонок Кати Патеюк и Жени Шекуновой, изучению дела и событий вокруг него мы проделали немалую. Дважды журналисты «БО» встречались с главным и единственным свидетелем обвинения Екатериной Пономарёвой, располагают аудиозаписями этих продолжительных бесед. Мы разговаривали со многими людьми, знавшими подсудимых Истомина, Инкина, Попова и потерпевших: учителями, коллегами, соседями… Наконец, вместе с подсудимыми и их адвокатами читали многотомное уголовное дело.

И осталось в сухом остатке стойкое убеждение: что-то в этом деле не так.

Судите сами.

Вынуждены заранее оговориться: мы не будем касаться в данном материале одного из эпизодов обвинения: попытки Инкина и Попова похитить и утопить средь бела дня в речке Вилюйке, практически в центре жилого массива Селенгинска, свидетеля Пономарёву. Эта история больше похожа на скверно придуманный и бездарно рассказанный анекдот, а не на продукт предварительного следствия. Поверьте нам на слово.

Итак, Истомин, Инкин, Попов… Другого нам не дано?

Блуждающий свидетель

Как неоднократно писали «БО», и нас поддержали многие республиканские газеты, известные блогеры, дело это подобно колоссу на глиняных ногах. Потенциальная масса его громадна, способна придавить любого, но вот ноги в какой-то момент могут подвести, рассыпаться.

Обвинение держится на показаниях Екатерины Пономарёвой, 34 лет, неоднозначной репутации, которая беседует со следователями как гадает на картах, легко меняя действующих лиц, важнейшие обстоятельства. И следствие послушно плыло туда, куда указывал этот весьма сомнительный лоцман…

В нашем распоряжении – протоколы допросов свидетеля (а позже признана и потерпевшей) Пономарёвой. Почитаем их в хронологическом порядке. И подумаем…

27 августа 2002 года (на следующий день после обнаружения тел несчастных девушек) Пономарёву допрашивает зампрокурора Кабанского района А.В. Калёных.

«У меня есть подруги Шекунова Женя и Патеюк Катя. …Катя дружила с Витей, милиционером из ГАИ. В ночь с 9 на 10 августа Витя должен был патрулировать в Селенге, и они надеялись, что встретят его. Я их встретила возле 3-го дома микрорайона Солнечный… Было поздно, на улице было темно. Я проводила их до хлебозавода и пошла домой».

Вроде бы появилась маленькая зацепка, и следователи наверняка приободрились. Они не подозревают, сколько сюрпризов от Кати их ждёт впереди!

Мы же отметим два момента. Во-первых, родители погибших девушек говорят, что не замечали дружбы их дочерей с Пономарёвой. Во-вторых, нашей Кате не исполнилось в то время и 16 лет, а она спокойно разгуливает по ночному посёлку и даже провожает на окраину знакомых девушек постарше её (позднее свидетель уточняет: было около часа ночи!).

И совсем непонятно: как работники прокуратуры (и здесь, и дальше) допрашивают несовершеннолетнюю Пономарёву без участия педагога, законного представителя – ведь это требование закона. Как видим, в этом деле «косяки» пошли с самого начала. И точка отсчёта – в поверхностном, сказать мягко, осмотре места обнаружения тел погибших…

4 сентября 2002 года Катя доверительно поведала следователю, что накануне к ней подошёл высокий парень («примерно 196 см!») и рассказал: «У Жени (Шекуновой – авт.) должна быть встреча с Димой в час ночи 10 августа. Дима приехал с другом, и Женя подошла с Катей (Патеюк – авт.). Они сели в машину и поехали в лес гулять. Катя выпила, и Дима был изрядно подпитый, они стали ругаться. Подошёл пацан, друг, схватил Катю, и Дима стал её бить… Катя потеряла сознание. Женя закричала на Диму: «Убийца!» Она подумала, что Дима её убил, и сказала, что сдаст его в милицию… Дима вообще озверел. Он схватил какой-то предмет и стал бить Катю по голове. Смотрит, Жени нет, где-то метрах в 20. Дима догнал Женю, и тут досталось Жене. Дима сказал другу: «Мы не будем оставлять улики». И они прикончили и Женю, и Катю. Они приехали на «уазике». Ехали в сторону Береговой».

Похоже, забыт «Витя, милиционер из ГАИ». На сцену выводится новый главный герой – «Дима», пока не названный по фамилии.

Но ещё большее потрясение ждало зампрокурора часов через шесть. Тот допрос закончился в 12.10, а уже в 18 часов Пономарёва заявляет, что была непосредственным свидетелем ночной трагедии! Её общественный статус резко повышается, и прежде всего, как нетрудно догадаться, в её собственных глазах…

«Я сама там была!..»

«В ночь с 9 на 10 августа, в два часа ночи, у Жени Шекуновой с Димой Истоминым, работает в милиции, должна быть встреча в центре п. Селенгинск. Я встретила Женю и Катю в центре, возле магазина «Алина», и в тот же момент подъехал «уазик» серого цвета… За рулём сидел Дима, рядом с ним парень, я его не знала… Мы поехали к киоску, взяли водки 4 бутылки, 2 пива и закуску и поехали за посёлок в сторону Береговой. Ехали долго, точно не знаю, как называется это место. Там включили музыку, вышли из машины. Я не выпивала, Женя тоже; Катя, Дима и Слава (видимо, напарник Истомина? – авт.) пили, мы выпили немного пива. Катя с Димой стали ругаться, и Дима ударил её, при этом выбив зуб. Я испугалась, сказала, что пошла в туалет. Он избил Катю до потери сознания. Женя стала кричать: «Убийца!» Я видела всё это, сидя на дереве, избивали их возле костра… Катя сказала, что заявит в милицию… Дима испугался и, взяв бутылку из-под водки, стал бить Катю бутылкой по голове. Женя была без сознания. Дима успокоился и сказал Славе: «Не будем оставлять улики». Дима бил Женю по голове той же бутылкой, что и Катю. Затем Дима вытащил шнурок из спортивных брюк и стал душить Женю. Катя была уже мертва. Когда их убили, то Дима сказал: «Давай похороним их», и стал копать яму. Чем копали, не знаю, так как была сильно напугана. Женю положили вниз первую, Катю сверху, облили их бензином и подожгли. Девочки стали гореть, затем они закидали их ветками сверху. Потом вспомнили меня и стали искать, но я сидела на дереве. Они уехали, я просидела на дереве до утра… Затем ушла домой пешком. Вышла на тропу не скоро, долго блуждала. Потом они мне стали угрожать, конкретно Слава, приходил в форме пожарника, лейтенанта…»

Вот так в деле появился главный подозреваемый – Дмитрий Истомин, 21-летний водитель-стажёр вневедомственной охраны. Следственная группа перетрясла местные пожарную часть, вневедомственную охрану, отделение милиции, но человека, похожего на «лейтенанта Славу», не нашла.

Истомина допрашивали долго и жёстко, но он категорически отрицал свою причастность к преступлению и выдвинул алиби, которое на тот момент следователей убедило.

От себя добавим: никаких следов горения, запаха бензина не отмечено при осмотре места захоронения и тел погибших. И зубы у Кати Патеюк оказались целы. И раны на головах несчастных девчонок не могли быть нанесены бутылкой из-под водки, а только «твёрдым тупым предметом с выраженной гранью или кромкой» – если верить судмедэкспертам. И при выходе на место преступления Пономарёва не смогла уверенно его указать. А там, где показала, не было ни одного большого дерева, на котором наша девушка, подобно Маугли, могла бы укрыться.

Удивительно, но очевидная «искусственность» показаний Пономарёвой ничуть не смутила следователей. Слепо или осознанно, они продолжали ей верить.

Но и Катя оказалась не лыком шита. Она училась на ходу корректировать показания, приводить их в порядок в соответствии с новыми выявленными обстоятельствами. И, как истинный артист в своём деле, умело держала паузу.

Уже 23 июня 2003 года она ошарашила следователя прокуратуры Е.В. Логацкого (к слову, дослужившегося впоследствии до генеральского чина), заявив: «Ранее я давала показания, что видела, как происходило их убийство, хотя на самом деле меня там не было, я всё придумала, о чём сейчас сожалею, а тогда я искренно хотела помочь следствию. Подробности узнавала по слухам».

Она раскаялась, что завела следствие в тупик!

Новое прозрение

Пономарёва опять заговорила через семнадцать лет, когда Следственное управление по Бурятии стало ворошить старые нераскрытые дела. Следователь Д.С. Казанцев сразу понравился ей (она так и рассказала журналистам «БО»), и девушка решила сделать ему приятное…

Она поведала, что в ночь с 9 на 10 августа 2002 года возле здания мирового судебного участка в п. Селенгинск встретила Е. Патеюк и Е. Шекунову. «В ходе разговора Патеюк Катя предложила мне прокатиться отдохнуть вместе с сотрудниками милиции, то есть встретиться с ними и распить спиртное… К нам подъехала машина российского производства, марки не помню, за рулём сидел мужчина азиатской внешности, на вид около 45 лет, плотного телосложения. На переднем сидении сидел сотрудник вневедомственной охраны Истомин Дима. На заднем сиденье сидел оперуполномоченный отдела милиции п. Селенгинск Инкин Женя… Патеюк Катя села на колени к Инкину, Шекунова Женя на заднее сиденье посредине, а я слева»…

Далее Пономарёва описывает маршрут: возле железнодорожного переезда свернули налево и поехали вдоль путей. «Все в машине смеялись, о чём разговаривали, я уже не помню… Куда ехать, тому мужчине говорили Истомин и Инкин, как я поняла, он не ориентировался на местности».

Остановились они на какой-то горе под фонарём. Стали распивать спиртное: 3 бутылки водки и бутылку пива ёмкостью 2,5 литра.

«Я в первый раз выпила водки, немного опьянела. Мужчина-водитель назвал своё имя, но я его забыла… Пояснял, что работает в милиции в Улан-Удэ и приехал на усиление, в помощь местным сотрудникам милиции»…

Примерно через полчаса они решили ехать в другое место. «На какое расстояние мы проехали и сколько времени ехали, я точно не помню, так как была в алкогольном опьянении»…

Здесь нарубили топором веток, развели костёр, кто-то из мужчин выложил 5 или 6 бутылок водки и пиво. Где-то через час все сильно опьянели, — продолжила свой бесстрастный рассказ Пономарёва. «Патеюк сказала Истомину: ты в курсе, что у меня СПИД? На что Истомин сказал: «Чё такое говоришь, с ума сошла, что ли? У меня жена есть!» Я поняла, что, видимо, Истомин вступал в половую связь с Патеюк, (она – авт.) могла заразить его СПИДом, поэтому его возмутило».

Она отошла в лес, видела лишь костёр. Истомин и Патеюк громко ругались, «только их двоих было слышно. Потом раздался истошный крик Патеюк, как будто она чего-то испугалась, либо закричала от боли. Шекунова громко закричала напуганным, дрожащим голосом: «Не надо, я боюсь боли!» Я остановилась и простояла … около 10 минут, пыталась услышать, что там происходит, но слышала тихие мужские разговоры… Я решила оттуда уйти, так как испугалась… Спустя некоторое время я вышла к железнодорожным путям и ушла по грунтовой дороге в сторону п. Селенгинск. На улице уже светало, было примерно около 4-5 часов».

(Заметим между строк: из показаний исчезают обливание трупов бензином, бутылка как орудие убийства, спасительное дерево, зато появляется топор – Катя исправляет оплошности, можно сказать, на ходу).

Полку преступников прибывает…

Это можно назвать базовой версией Пономарёвой. В дальнейшем она будет доводить её «до ума». Как же далеко она ушла от того, что говорила в 2002-2003 годах!

Но уйдёт ещё дальше. «О сколько нам открытий чудных» принесут дальнейшие рассказы девушки из Селенгинска!

Чтобы сэкономить газетную площадь и время читателей, мы кратко изложим Катины фантазии, которыми она, вполне взрослый человек, щедро делится, даже будучи предупреждённой об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Похоже, чувство страха ей неведомо.

Уже 13 декабря 2019 года в трагическом сценарии, предлагаемом Пономарёвой, появляется новое действующее лицо – оперуполномоченный Селенгинского ОМ Николай Кузьмин, погибший на охоте в октябре того же чёрного 2002-го.

«Я рассказала о случившемся знакомому Кузьмину. Кузьмин сказал мне никому не говорить о том, что там был Инкин, потому что Инкин действующий сотрудник милиции и сможет меня застрелить за это».

Из дальнейшего повествования выходит, что Кузьмин брался разоблачить «оборотней в погонах», а Пономарёва записалась в его преданные помощницы. Но и эта версия продержалась у Кати недолго.

Очередной крутой поворот в её показаниях приходится на 23 марта 2020 года. Тому же следователю Казанцеву она вдруг призналась, что 9 августа 2002 года не поехала на пикник с потерпевшими, а пошла домой. В «жигулях» красного цвета находились Истомин, Кузьмин и «прикомандированный бурят» за рулём. Они и уехали в лес вместе с Патеюк и Шекуновой. Инкин подъехал вместе с ними, но вышел из машины и сказал, что зайдёт на работу. Уже не Инкин, а Кузьмин становится непосредственным участником событий! Только кто он: ключевой свидетель, заменивший Пономарёву, или соучастник?

«На следующий день, примерно в 22 часа, ко мне домой приехал Кузьмин на тех же «жигулях», был бледный, от него исходил сильный запах перегара… Он хотел мне что-то рассказать»…

Кузьмин рассказал Кате, что они поехали на «ментовскую гору», выпили немного. Между Истоминым и Патеюк произошёл конфликт: поругались, потом успокоились. Решили съехать с дороги и поехали к тихому месту, которое Кузьмин описал так: озеро, свалка, гора, где продолжили выпивать. Истомин снова стал выяснять отношения с Патеюк. Его взбесило, что он мог заразить жену СПИДом на последнем месяце беременности. Все понимали, что Патеюк пошутила, и пытались успокоить Истомина, но тот схватил топор и несколько раз ударил девушку обухом по голове. Шекунова, увидев это, побежала, крича, что сообщит в милицию. Истомин её догнал и несколько раз ударил по голове тем же топором, отчего Шекунова упала и не подавала признаков жизни. Тут Кузьмин ушёл в автомашину, где выпил сразу полбутылки водки…

Водитель, тот самый «бурят», предложил закопать тела, Истомин ответил, что место глухое, люди не ходят. Трупы прикопали и прикрыли ветками… От костра их оттащили к месту захоронения, — продолжает Пономарёва пересказывать то, что якобы рассказал ей Кузьмин. – «Когда он это рассказывал, его всего трясло»…

Тут же Пономарёва заявляет, что первые показания следствию она давала по просьбе Кузьмина, «мы их заранее обсудили». С её слов, Кузьмин был порядочным человеком. «Он собирал документы по этому делу и говорил, что отправит их за пределы Бурятии».

Все, кто хорошо знал Николая Кузьмина, отзываются о нём как о нормальном, разумном человеке, который никогда не стал бы соучастником тяжкого преступления или заниматься его сокрытием и – это подчёркивалось отдельно – вступать в тайный сговор с несовершеннолетней девочкой. Но следователя такие психологические «тонкости» не волновали…

Но это ещё не конец. Вскоре Катя превзошла саму себя. На допросе у московского следователя по особо важным делам С.В. Чемерисова 7 августа 2020 года она выдала «потрясающую» новость: в преступную группу к Истомину, Кузьмину и «неустановленному водителю» добавился В.М. Казадаев, ещё один оперуполномоченный Селенгинского ОМ.

«Когда у Истомина произошёл конфликт с Катей, Казадаев был уже там. Когда всё произошло, Кузьмин уехал на «жигулях», «уазик» (на котором якобы приехал Казадаев – авт.) остался там». Скрывали следы преступления, утверждает Пономарёва, все вместе – Истомин, водитель, Казадаев.

Следователь не мог не спросить у разговорившегося свидетеля, почему она раньше не сообщала о нахождении Казадаева на месте преступления. Пономарёва терпеливо объяснила: «Боялась за свою жизнь, у меня двое маленьких детей». Сколько же детей она имела в 2002-м, когда ей не было и 16?

А ещё, сыпалось из Кати, буквально вчера ей звонил Казадаев и угрожал, а потом в её квартиру ломились двое мужчин. Да вот незадача: данный вызов в телефоне не сохранился, а мужчины, не представившись, ушли ни с чем…

В общем, всё, как учил писать пьесы Антон Чехов: если в первом акте на сцене висит ружьё, то в финале спектакля оно должно выстрелить. Следственный комитет в 2019 году с помпой объявил о раскрытии двойного убийства 2002 года и о причастности к нему ставшего к этому времени полковником полиции Владимира Казадаева. Падкие на сенсации газеты и телеканалы даже фото полковника давали: смотрите, люди добрые, вот вам очередной оборотень в погонах!

И тут любой объективный наблюдатель придёт в ступор: на каком основании вы, господа следователи, выставили Казадаева ещё в 2019 году фигурантом дела? В деле, показаниях Пономарёвой до 7 августа 2020 года это имя вообще не упоминается! Не было оснований, но очень хотелось? И ни с вашей ли подачи для смягчения столь грубого ляпа Пономарёва «вспоминает» (якобы со слов Кузьмина) ещё одного соучастника – Казадаева – в последнем допросе об обстоятельствах убийства Патеюк и Шекуновой?!

Ладно, Катя сказала, следователь написал – а что дальше? Смотрите: в деле появился ещё один след, пусть и сомнительный, и долг любого следователя, даже «важняка», – разрабатывать его, доказать вину или невиновность пятого по счёту фигуранта. Но он завершает дело и направляет его в суд – пусть там разбираются!

Так же, как и с Евгением Инкиным – последние полтора года Пономарёва, «помиловав» его, исключала из числа участников трагического «пикника». Но уголовное дело в отношении бывшего опера за соучастие в убийстве Патеюк и Шекуновой следователь не прекращает – суд разберётся… Ни много ли наши бравые следователи вкупе с надзирающими прокурорами взвалили на судейские плечи, которые, чаще всего, почему-то оказываются женскими?

Вопросы, вопросы…

Больше всего их хочется задать следователю по особо важным делам майору юстиции С.В. Чемерисову, составившему обвинительное заключение.

- На чём основано утверждение следователя, неоднократно прозвучавшее в обвинительном заключении, что показания Пономарёвой отличаются последовательностью? На самом деле, более путанные и противоречивые показания и представить сложно, в чём сегодня мы могли убедиться.

- Почему в обвинительном заключении отсутствует ссылка на неутешительный вывод психофизиологического исследования с применением полиграфа Екатерины Пономарёвой, проведённого московскими специалистами 14 февраля – 24 марта 2020 года: «В поведении обследуемой Пономарёвой Е.Н. выявляются признаки сокрытия и искажения информации об обстоятельствах лишения жизни Патеюк Е.А. и Шекуновой Е.В.», что может на обыденном языке означать одно: Катя вам врёт?

- И почему тогда именно неудачное прохождение такого же психофизиологического исследования Истоминым легло в основу его обвинения (если не считать показаний Пономарёвой, цена которым очевидна)?

- Почему Пономарёва, теперь вполне взрослая гражданка, не отвечает за то, что уже натворила? Например, заявила навестившей её тележурналистке «АригУса», что Инкин якобы угрожал ей, встретив в магазине. (Позже она так же легко призналась, что всё это придумала из-за неприязненных отношений к Инкину). И следствие охотно ей поверило, повторно арестовав по этому поводу Евгения, и он почти два месяца провёл в московской камере, пока Басманный районный суд не разобрался, что оснований для ареста не было. Странные шутки у Кати, вы не находите?

И вот, кстати… Как раз во время этого рассмотрения в Басманном суде обнаружилась удивительная вещь: в уголовном деле Инкина находилось заключение по результатам исследования на полиграфе – но не Инкина, а другого подследственного, гораздо более неблагоприятное по содержанию. Что это было – грубая оплошность? Или?..

- С каких пор следователи, которые должны быть профессионально заточены на сбор и анализ объективных доказательств, стали додумывать криминальные сюжеты и публиковать их не в толстых журналах и газетах, а в очень официальных документах?

Всего два примера из обвинительного заключения. На странице 37 даётся яркая картина случившегося в лесном массиве: Инкин и «неустановленные лица», с которыми у Истомина «сложились приятельские отношения», удерживают Шекунову, пока Истомин расправляется с Патеюк, «лишая Шекунову возможности покинуть место происшествия и обратиться в правоохранительные органы». А потом держали её, пока Истомин расправлялся и с этой девушкой. А с целью сокрытия следов эта компания так же дружно «перевезла тела в местность Клюквенная падь, где захоронила в земле, прикрыв ветвями деревьев».

Для пущей убедительности надо было и какой-нибудь разговор между злодеями придумать, как придуманы «приятельские отношения» между Истоминым, водителем-стажёром вневедомственной охраны, и старшим опером, офицером милиции Инкиным. И вообще: кто там был, кто это всё видел и слышал?

Или вот на странице 60 следователь утверждает, что «из представленных доказательств следует, что… об обстоятельствах убийства Патеюк и Шекуновой Пономарёвой достоверно известно от Кузьмина, являвшегося непосредственным очевидцем указанного преступления».

Нельзя не спросить: а кто устанавливал эту «достоверность», откуда уверенность, что Кузьмин вообще был в ту ночь в лесу и что он доверил несовершеннолетней девчонке эту «страшную тайну»? Всё опять отдано на откуп Пономарёвой, и это губит на корню всё расследование.

И почему эта «достоверность» не действует в отношении Евгения Инкина, которого Кузьмин – если верить Пономарёвой – не включал в число участников трагической поездки? Похоже, что само понятие «достоверность» используется в нашем деле очень избирательно… Почему тогда было бы не написать, что Пономарёвой достоверно от Кузьмина известно, что Инкина в этой компании не было?

Не так давно Путин, поздравляя следователей с профессиональным праздником, отметил их высокое мастерство. Как-то одно с другим не вяжется, не поторопился ли Владимир Владимирович?

И в заключение ещё одно большое недоумение.

Следователь указывает, что обвинительное заключение составлено 21 июня с.г. и направляется в Генеральную прокуратуру вместе с уголовным делом – для утверждения.

По неназванным (но понятным нам) причинам в Генпрокуратуре отказались рассматривать дело и направили его в Улан-Удэ, где 1 июля зампрокурора Бурятии Д.Ц. Хобраков поставил утвердительную резолюцию. Сравним: примерно в то же время Генпрокуратура без вопросов утвердила и направила в суд дело о незаконной охоте в заказнике «Алтачейский» (помните историю инспектора Сергея Красикова, задержавшего в лесах, входящих в состав Байкальского заповедника, браконьеров?). Это дело также расследовал СК России. Информация к размышлению…

Теперь порассуждаем чуть-чуть о сроках. Какое время понадобится на то, чтобы уголовное дело – 15 объёмных томов, свыше трёх с половиной тысяч листов – поступило в Генпрокуратуру, было принято по описи, направлено исполнителю? Потом – хотя бы не изучить, но для приличия полистать его надо? Принять решение и переправить в Улан-Удэ, свалив ответственность на республиканскую прокуратуру? Дней пять, никак не меньше.

В прокуратуре Бурятии также 2-3 дня уйдут на канцелярские формальности. В России, как известно, бумаги ходят медленно… И осталось, по нашим прикидкам, у зампрокурора Бурятии Хобракова на «рассмотрение поступившего от следователя уголовного дела с обвинительным заключением» (так устанавливает ст. 221 УПК РФ) от силы пара дней. Что за этот срок можно было успеть рассмотреть? По самому авторитетному «Словарю русского языка» С.И. Ожегова «рассмотреть» — в том числе «вникнуть, разобраться, обсудить»…

Позвольте сослаться на личный опыт. Мне для того, чтобы более или менее внимательно прочитать только обвинительное заключение на 111 страницах, понадобилось два полных дня. Вывод напрашивается один: взяв в исполнительском рвении «под козырёк», бурятские прокуроры, не задаваясь лишними, а значит, вредными для карьеры вопросами, просто «подмахнули» обвинительное заключение.

Неужели и суды наши тоже прогнутся под Белокаменной? Кому тогда в этой стране вообще можно будет верить?

«А напоследок я скажу»…

Плохо, очень плохо, если у нас не раскрываются тягчайшие преступления, и нелюди, их совершившие, продолжают спокойно жить среди людей безнаказанными. Но ещё страшней, когда жернова российского правосудия перемалывают судьбы невиновных. Это приговор всему обществу, всем нам…

Берегите себя!

Наша справка: Как поработало следствие

Такие результаты получены в результате предварительного расследования, которое длилось 23 месяца 15 дней!

Без комментариев…