Л.М. Серых записала воспоминания Павла Серых, воевавшего на Восточном фронте

- Павел! Пашка Серых! К командиру! – раздался резкий требовательный крик над самым ухом комвзвода. Сержант Федорчук, командир отделения, втянул голову в плечи, поёжился, зачем-то похлопал руками по карманам и негромко выругался:

- Сейчас! Найдём! Отправим!

А кого найдёшь? Куда отправишь? Говорил ещё вчера, да и не раз повторял уже этому Пашке, чтобы не ходил на охоту, не ползал по степи в поисках этих тарбаганчиков. Сейчас всем влетит, если он ушёл на промысел.

А Павел в это время, ориентируясь и отыскивая колонии сурков в вытоптанных бойцами траншеях, вытаскивал из петель упитанных толстых зверьков. Вес некоторых достигал 10-15 килограммов. Ещё до войны здесь, на юго-востоке Даурии, в Билитуе, стали строить укрепрайоны: доты, дзоты, капониры. Носило это всё имя генерала Карбышева, инженера-фортификатора. Сооружения уходили на несколько метров вглубь земли, а на поверхности располагались казематы. Несколько лет уже копали эту неподдающуюся землю. Вот этим и занимались призывники в карантине. Павел днём засекал норки, ставил петли, а в свободное время тайно бегал проверять. Такая вольность строго наказывалась, так как японцы разрабатывали бактериологическое оружие и засылали его на нашу территорию при помощи грызунов. Об этом командование предупреждало, информировало…

Но в окопах, глубоких и пыльных, ждали товарищи. Они не брезговали ничем. Обдирали тушки, потрошили, бросали в котёл с кипящей водой и с наслаждением ждали, вдыхая сладкий аромат мяса. А Павлу пригодились навыки, приобретённые в беспризорном детстве, затем в охотничьих организациях. Он ловко орудовал нехитрым приспособлением и радовался удаче, хотя и побаивался нарушать приказ. Вчера ещё раз объявили, что ловить и употреблять их в пищу нельзя. Нельзя, а есть-то хочется…

Но не мог он забыть того страшного голода, когда в роте умирали от недоедания самые высокие и крепкие парни. Сам-то он ростом не вышел: всего 1 м 65 см. Еды ему меньше надо было. Но друзья его подталкивали, да и совесть не позволяла сидеть и молча умирать от голода. Нашёл выход, хоть и не самый удачный. А ребята ели и похваливали.

…Только к вечеру Павел добрался с добычей до взвода. Удивила настороженная тишина. Не ждали, не встречали. В землянку уже прибыл караул. Павел всё-таки припрятал в надёжном месте добытых зверьков и, не сопротивляясь, отправился туда, куда его вызвали и ждали чуть ли не целый день.

Комвзвода без лишних слов зачитал приказ и лично сопроводил солдата на гауптвахту. Голодный и уставший боец, прислонившись спиной к стене, тут же заснул. Проснулся он от того, что в желудке ныло и стонало так, что хоть кричи от боли. Но накормить его не забыли. На длинной прямой палке был привязан котелок с комочками каши. Караул близко не подходил, брезгливо морщился, напуганный информацией о том, что может быть с теми, кто ловит и ест степных тарбаганов. Чаю или хотя бы воды подать не смогли: не получилось привязать к палке. Павел доел кашу, котелок возвращать было нельзя. Вдруг все заразятся страшной болезнью. Он усмехнулся про себя и вспомнил о друзьях, которые всё равно тайно, тихонько сварят себе его добычу, уйдут в степь, над которой ещё долго будет плавать ароматный и вкусный запах варёного мяса.

Большого наказания Павел не понёс. Искали его по другому поводу: закончится карантин, который продлится 25 дней, и он должен будет принять склад артвооружений, так как боец он грамотный, с 7-ю классами образования, а, работа перед войной на материально ответственных должностях (заготовка и отгрузка пушнины, снабжение боеприпасами и оружием охотников, умение вести учётную документацию) давали возможность организации работы складов. А времена-то тогда были… Знаменитые 35-й, 37-й… Спрашивали строго: за перерасход боеприпасов – 10 лет… А сейчас, в страшном 1942-м, за то, что, рискуя жизнью, он кормил товарищей, только поддержка и благодарность однополчан. А это главнее всего.