Как в Кабанском районе Бурятии живут дети, чьи матери о них не заботятся

  Рубрика «Хочу домой!» появилась в «БО» 13 лет назад. За это время её героями, если так можно сказать, стали сотни ребятишек-сирот. Лишь единицы из них были действительно сиротами. Остальные – социальными, сиротами при живых родителях. К счастью, большая часть детей обрела заботу и ласку в новых семьях.

  На сегодня в Кабанском районе на межведомственном учёте состоит около пятидесяти семей. В них воспитывается 113 потенциальных героев рубрики «Хочу домой!» У их родителей есть шанс исправиться и сняться с учёта, но не все торопятся это сделать. Почему так происходит и как семьи попадают на учёт?

  Трёхэтажный дом. 4-комнатная квартира. Мы в составе комиссии субъекта профилактики (а сюда входят специалисты отдела соцзащиты, РУО, комиссии по делам несовершеннолетних и т.д.) пытаемся попасть к семье, стоящей на учёте. В окно выглядывает мальчик лет пяти. Спрашиваем, где мама. Спит. На часах около десяти часов утра. Через несколько минут заспанная молодая мать открывает нам дверь.

  В нос бьёт запах застоявшегося аммиака. Женщина на повышенных тонах, переходящих в крик, спрашивает, сколько ещё к ней будет ходить комиссия, и просит снять её с учёта.

  Из комнаты выходят трое явно болеющих детей – красные слезящиеся глаза, хлюпающие носы. Женщина агрессивно просит старшую девочку надеть на брата колготки. В другой комнате начинает плакать ребёнок. Четвёртый. Заглядываем туда и ужасаемся – на полу хаос из разбросанных вещей. Мальчик стоит в кроватке. Те же красные глаза и «бегущий» нос. Есть ещё один ребёнок – пятимесячный малыш спит в соседней комнате. Итого пятеро детей.

  Спрашивать, почему женщина состоит на учёте, не имеет смысла. Всё и так понятно. В десятом часу утра пятеро детей ещё не кормлены. Из еды – немного крупы и картошка. Варёного ничего нет. В квартире бардак.

  Женщина не работает, живёт на деньги, которые даёт «её парень» – так она его назвала. Сколько? 12 тысяч в месяц. Если разделить на всех, получится по две тысячи рублей на каждого...

  Что в этой семье удивляет больше всего? Мама не пьёт, но очень халатно относится к своим детям. На элементарный вопрос, почему у детей не подстрижены ногти, отвечает, что не успела.

  Это как же надо не любить своих детей, чтобы так к ним относиться? Почему горе-мать приходится заставлять кормить, одевать, лечить своих собственных детей? До тех пор, пока она не начнёт делать это самостоятельно, без принуждения, с учёта её не снимут. Если ситуация изменится в худшую сторону, детей вовсе заберут в приют...

  Обветшавший от времени и отсутствия ремонта деревенский дом. В ограде, отозвавшись на стук в ворота, негромко лает собака. Худая и измождённая. Проходим в дом. Стойкий запах алкогольного перегара. Стол, стулья, шкаф, кровать – вот и вся мебель в доме. Печка не топлена. Грязь и темнота. Из еды только картофель. На постели нет белья. В этом доме его в принципе нет.

  Тут воспитывались двое несовершеннолетних мальчишек. Жили сами по себе, часто без дела слонялись по улице. Что они видели за свою недолгую жизнь? Бурные застолья. Но не те, которые проходят по-семейному празднично, сытно и вкусно, а те, когда лучше забиться в угол и поскорее заснуть, чтобы не видеть пьяных родителей и их друзей-собутыльников. А лучше вообще уйти из дома, чтобы дождаться, когда родители заснут. Об этой ситуации компетентным органам рассказали соседи, уставшие наблюдать мытарства детей.

  В очередной комиссионный выезд инспекторы по делам несовершеннолетних снова застали этих мальчишек на улице без присмотра. Детей забрали в приют.

  Как им живётся в казённом доме? Тепло и сыто. Но всё их детское существо стремится вернуться к родителям. Мама и папа – страдает вдали от них детское сердечко, наполненное безграничной любовью. Нет для него разницы и понимания того, что его бросили, променяли на разгульную жизнь. Потому что нет в нём того предательства, которое есть во взрослых. И больно детям не от того, что их родители пьют, а от того, что они их так легко отдали, позабыли и не торопятся забрать обратно.

  Многоквартирный кирпичный дом. В квартире темно. Стойкий запах табака. Но всё кругом идеально чисто. На полах ковры, на окнах тюль и шторы. На отдельном столике стопкой лежат отглаженные чистые пелёнки. В этой квартире живёт семья с маленьким ребёнком.

  Дверь нам открыл папа, приветливо пригласил пройти. Из комнаты с ребёнком на руках выходит мама. Девочка чистая и очень ухоженная.

  Прошлое этой мамы далеко не светлое. Выпивала. Была лишена родительских прав на первого ребёнка. А потом взяла себя в руки, нашла мужа и родила второго ребёнка. Вернуть первого малыша не получилось, его забрали в другую семью.

  И всё вроде хорошо было, но одна оплошность, необдуманный поступок, и семья оказалась на учёте. Писать, что тогда произошло, мы не имеем права, но суть в том, что малышка могла погибнуть. К счастью, этого не случилось. А после инцидента родители были замечены в употреблении алкоголя.

  Понятно, что в любой семье бывают поводы для праздничных застолий, но когда семья состоит на учёте как находящаяся в социально опасном положении, повод должен быть более чем веский. У этих родителей повод таковым не был. А потому «зоркий глаз» комиссии будет следить за ними ещё некоторое время. Год, два, пять лет – это уже зависит от родителей девочки.

  Четырёхквартирный дом. На чистых окнах тюль и шторы. На полу линолеум. Небольшая русская печь аккуратно побелена. В детской кроватке посапывает малыш. Мама готовит к прогулке коляску – стелет тёплое покрывало, достаёт зимний комбинезон и меховые пинетки.

  Понимание того, что роднее и дороже твоей кровиночки в этом мире нет никого, пришло к молодой женщине не сразу, а за ошибку молодости пришлось дорого заплатить.

  Несколько лет назад она начала сильно выпивать. Есть ли причина, которая может оправдать женщину-мать, начавшую злоупотреблять алкоголем? Наверное, нет. Период загулов был равен вахте её мужа: пока он был дома, женщина не пила. Стоило мужу уехать на работу, всё начиналось снова. Так она потеряла право быть матерью для своего первенца. Ребёнка забрали сначала в приют, а потом в семью под опеку.

  Пустая кроватка, ненужные больше игрушки и абсолютная тишина в доме – в какой-то момент она поняла, что очутилась на дне и потеряла самое дорогое, что у неё было. Ощущение пустоты и осознание потери оказались сильнее пагубной привычки. Сына она нашла, но вернуть уже не смогла. К счастью, новые родители её ребёнка пошли навстречу и разрешили общаться с сыном.

  Сейчас она родила второго малыша и делает всё, чтобы ребёнок ни в чём не нуждался. Особенно в материнской любви и ласке. Но с учёта семью пока не снимают – комиссия должна, как говорится, на все двести процентов быть уверена, что мать не оступится снова.

  Мы не стали указывать населённые пункты района, в которых проживают эти семьи. Но каждая из описанных матерей себя наверняка узнает. Станет ли им стыдно? Не знаем. С уверенностью можно сказать только одно – больше всего в этих ситуациях страдают дети. Вроде не брошенные, но и не особо нужные. Одинокие. Недолюбленные. Лишённые нормального детства.

  В 2019 году около двадцати семей были сняты с учёта, но не в связи с улучшением ситуации в семье, а в связи с лишением горе-родителей их прав. И вряд ли хоть один из этих родителей встанет на путь исправления и захочет вернуть своих детей. А между тем сделать это не так сложно. Специалисты соцзащиты помогают «потерявшимся» мамам оформить документы на получение выплат, на материальную помощь, чтобы было на что кормить детей; специалисты районного управления образования помогают устроить детей в сад; всеми субъектами профилактики с такими семьями проводятся профилактические беседы и любая их просьба может быть услышана. Более того, в ОСЗН работает программа «С чистого листа», которая помогает избавиться от алкогольной зависимости и начать жизнь заново. Редко, но всё-таки удаётся уговорить некоторых родителей пройти лечение.

  И вот тогда в жизни брошенного ребёнка наступает самый долгожданный момент: на пороге приюта появляется мама. Самая родная и любимая.