Лишить нельзя помиловать

  Егорка (так мы «окрестили» десятилетнего мальчика из Кабанского Центра помощи детям, оставшимся без попечения родителей, – героя нескольких наших предыдущих публикаций, настоящее имя которого мы и сейчас не хотим называть) стал «центром» спора и судебного разбирательства между родной матерью, которая уже восемь лет находится в исправительной колонии № 7 в Улан-Удэ, и законными представителями из детского спецучреждения…

  Три долгих и непростых заседания заключённую на 19 лет мать лишали родительских прав.

  Обычная практика – лишать родителей, которые не исполняют свои обязанности по отношению к своим детям, прав на них. Но дело, которое рассматривала федеральный судья Кабанского районного суда Т.В. БАТОРОВА, было не рядовое. Ребёнок, его психическое и моральное состояние, большое количество свидетелей, а ещё конфликтующие посредством конференц-связи ответчик и истец, каждый со своей правдой. Татьяна Викторовна терпеливо выслушивала всех, старалась обратить внимание на самые тонкие детали, скрупулёзно вела процесс.

Заседание первое

  Дело слушалось при секретаре Л.В. ТЕМНИКОВОЙ, представителе прокуратуры Л.В. СУБОЧЕВОЙ, специалисте районного отдела опеки и попечительства В.В. БЕЛЫХ. Истца – Кабанский Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей – представляла специалист Е.И. ЖАРКОВСКАЯ.

  С первых минут стало понятно, что ответчик В.В. КАЛМЫНИНА, юридически подкованная и грамотная женщина во чтобы-то ни стало будет стараться не потерять права на своего сына.

  Она села в тюрьму, когда Егору было два года. Вместе с организованной группировкой «чёрных» риэлторов, в которую входил и отец Егора (М.В. Калмынин получил 23 года строгача и отбывает наказание в ИК № 8 в Улан-Удэ), они убили несколько человек, чтобы заполучить их квартиры.

  А Е.И. Жарковская настроена до конца защищать Егоркины права, ведь мальчик, по словам психологов, переживает не самое лучше время своей жизни. Не исключалось и то, что мать оказывает негативное влияние на ребёнка и злоупотребляет родительскими правами.

  В исковом заявлении, на первый взгляд, всё просто: задолженность по алиментам почти 150 тысяч рублей. Но это не единственная претензия к матери – она «оказывает психологическое давление, препятствует устройству ребёнка в семью, плюс тяжесть совершённого преступления, навязывает вероисповедание».

  К отцу Егора у Центра претензий не было. Он регулярно платит алименты. Но вот в судебном разбирательстве почему-то участвовать не пожелал, хотя был должным образом извещён и мог присоединиться на любом этапе, но забегая вперёд, скажем, что этого не случилось.

  Вопросов друг к другу у Калмыниной и Жарковской было много. Калмынина постоянно уповала на то, что слишком уж большой долг по алиментам ей насчитали, пока она не работала. Действительно, в цехе по пошиву, где работала осуждённая, несколько месяцев она не трудилась. Об этом по запросу суда поведали в справке из исправительнойколонии № 7. Хотя Калмынина в телефонных разговорах с директором Центра А.М. ЗАРУБИНЫМ говорила, что не может работать там из-за проблем со зрением. Другое дело, что вскоре после иска Кабанского Центра Калмынина сразу же устраивается на работу уборщиком и начинает платить алименты. И исполнительный лист в колонию попадает тоже почему-то не сразу, а Калмынина вроде бы не знала (!), что она сына своего материально содержать должна.

  Все эти годы Калмынина платит алименты своей старшей дочери от первого брака, в отношении которой она тоже лишена родительских прав.

  Ещё одной стороной конфликта стали чрезмерно назойливые звонки женщины в Центр: на вахту, психологам, воспитателям, директору и позже сыну на сотовый телефон. Состоялся даже разговор с администрацией колонии по поводу ограничения Калмыниной телефоном. «Нам объяснили, что не могут ограничить это время, чтобы не нарушать права заключённых», — рассказывает Евгения Игоревна.

  Потом стороны долго спорили о том, кто и с чьего посыла искал Егору новую семью. Вспомнили и тётю мальчика из Израиля, и семью С., которая в итоге тоже отказалась от усыновления, по словам истца, из-за матери. Подняли обстоятельство дел с семьёй, где Егор был на гостевом режиме… И тоже планировали взять над ним опеку. Е.И. Жарковская (как за своего родного дитя) сквозь все эти разборки пыталась донести до родной матери: «А что же хочет сам ребёнок? Подумайте о своём сыне! Егор нуждается в тихой, спокойной жизни!» Женщины друг друга не слышали. Одной было важно обвинить всех и вся, но «обелить» себя, искать оправдание и снисхождение, порой казалось, что она хочет сострадания от присутствующих по поводу своей рухнувшей в пропасть жизни. Другой – сделать так, чтобы ребёнку было хорошо, чтобы он мог жить полноценной жизнью в заботливой и любящей семье… Даже на простые вопросы: что любит Егорка из еды, предметов в школе, мать затруднялась с ответами.

  …По ходатайству к делу приобщили заключение Уполномоченного по правам ребёнка в Республике Бурятия Т.Е. ВЕЖЕВИЧ. А потом допросили её в качестве свидетеля. Ведь с Викторией Калмыниной она знакома давно. Татьяна Ефимовна не раз выезжала по жалобам «озабоченной» матери туда, где жил Егорка, будь то семья или госучреждение. И даже слетала в Москву в «Анита центр», куда мать в последнее время пытается определить сына. Почему-то она решила, что её сын, имея еврейские корни, обязательно должен жить по еврейским традициям и уехать либо в Израиль, либо в Москву в этот центр, где воспитываются еврейские дети. Также Татьяна Ефимовна подчеркнула, что факты в жалобах никогда не подтверждались, как и то, что было опубликовано в нескольких статьях «Московского комсомольца» о происходящем в Кабанском Центре.

  У Виктории Калмыниной тоже были претензии к уполномоченному по правам ребёнка: «Почему вы со мной не работали, если я плохая мать? Вы провели хоть одну беседу со мной?»

  И вообще, Виктория Владимировна оценивает себя как значимую персону. Главным её требованием было, чтобы приёмная семья, которая хотела взять Егора к себе, приехала на свидание к ней «на зону». Чтобы «её величество» лично проверило документы и познакомилось с замещающими родителями, которых по-настоящему полюбил Егорка и мечтает жить у них в деревне на Байкале. И директор Центра А.М. Зарубин должен был к ней «на зону» приехать, и психологи беседы проводить… Не стеснялась, в общем, она предъявлять претензии ко всем, но, к сожалению, не к себе.

  После звонков Калмыниной в эту замещающую семью, когда Егорка там был на гостевом режиме, приёмные родители написали отказ брать его к себе на постоянное место жительство, объяснив это тем, что мать постоянно вмешивается, «устанавливает требования, которые нам не приемлемы».

  А потом допросили Егорку – самого главного свидетеля. Всё это время, а это около четырёх часов, десятилетний мальчишка сидел в коридоре. Его допрашивали без присутствия остальных участников процесса. Только он, судья, секретарь и педагог.

  Все отмечают, что Егор не по годам развит. Суду он сказал прямо, что не желает ехать в Москву, ничего не знает про евреев, хочет жить в Кабанском районе и воспитываться в семье, где ему очень нравится. Также он рассказал, что не любит, когда мама часто звонит и задаёт ему одни и те же вопросы каждый день. И считает: что бы он не захотел, всё равно будет так, как решила его мама. Да и в кулуарах мальчик, не скрывая, надеялся, что маму лишат родительских прав и он, наконец, поедет в «свою» семью…

Заседание второе

  На втором заседании ответчик ходатайствовала, чтобы вызвали представителя судебных приставов, который рассчитывал её задолженность по алиментам. Якобы есть в практике такое, что родителям в «отсидке» алименты считают по какой-то своей особой формуле, а не по средней заработной плате. Данное ходатайство суд не удовлетворил, так как практики такой нет, да и своим правом обжаловать начисления Калмынина своевременно не воспользовалась.

  Зато было удовлетворено ходатайство ответчика о допросе свидетеля – председателя общественной наблюдательной комиссии Общественной палаты РФ в Республике Бурятия Н.А. ЛОМАКО. Калмынина обратилась к нему с просьбой помочь с сыном, ссылаясь на то, «что ребёнок является разменной монетой». Н.А. Ломако вместе с секретарём и заместителем Роксаной Родионовой (да-да, тем самым корреспондентом «Московского комсомольца», который выдал несколько негативных статей о Кабанском Центре) приехали к заключённой, чтобы поподробнее узнать о проблемах. Затем он побывал в Центре и хотел поговорить с Егоркой, но на тот момент он гостил в замещающей семье.

  Тогда Ломако «отчитался» перед Калмыниной, что всё с её сыном хорошо и попросил её не мешать, сказав «Пусть парень почувствует себя мужчиной». «Затем мы с Роксаной собирались приехать в Центр… А потом узнали о том, что там две девочки забеременели. Роксана, как корреспондент, заинтересовалась этой темой и провела своё журналистское расследование», — рассказывает Николай Александрович.

  Ему в руки попала копия искового заявления, после чего состоялась ещё одна встреча с Калмыниной. «Увидел сумму задолженности… Ну не может осуждённая такие деньги зарабатывать. К тому же тяжесть преступления и срок не являются основанием для лишения родительских прав. В законе чётко прописаны основания для этого. На моём веку это первый процесс, когда вот так пытаются мать лишить ребёнка. Я как общественник не понимаю цели лишения и кому это нужно. Не понятно, кому это выгодно. Нельзя забывать ещё и о том, что есть УДО, и Калмынина может воспользоваться этим правом при определённых условиях», — высказывается свидетель.

  Н.А. Ломако обращается к Центру: «Единственное, о чём просит Калмынина, представить ей новых родителей. Это что государственная тайна? Она мать! Вам нужно найти общий язык с Калмыниной. Тогда бы ничего не было! А задавать вопросы ребёнку – это естественная реакция родителей. Может, у вас в Кабанске нет такого, у нас есть…»

  А потом Е.И. Жарковская рассказала суду и услужившему свидетелю: когда Егорка находился на гостевом режиме в семье, Калмынина сказала по телефону замещающей маме, чтобы она отдала ребёнка обратно, обманула при этом Егорку, и он снова отправился в Центр. А ведь он не хотел этого! «Это, по-вашему, заботливая мама?», — спрашивает Евгения Игоревна.

  Ломако представил ещё одного свидетеля – председателя общественной организации «Еврейский общинный центр Республики Бурятия» А.Э. САМСОНОВА. Андрей Эдуардович считает, что Егору в Москве будет лучше: «На что эта приёмная семья будет содержать ребёнка? В Москве открываются прекрасные возможности поступить в ведущие ВУЗы страны. Он сможет уехать жить в Израиль. Что он здесь увидит, в деревне?! Дайте мальчику шанс». А на реплику кого-то из присутствующих о том, что Егор не хочет в Москву, Самсонов заявил: «Дайте мне мальчика на три дня! И он захочет!»

  Он, не переставая, расхваливал еврейский центр для детей, который по законодательству не может выступить опекуном Егора, так как это некоммерческая организация, существующая на пожертвования. Свидетель заверял всех, что вот-вот руководитель этого центра пришлёт необходимый пакет документов для установления опеки. Но длится это уже полгода. Да и тётя Лиза из Израиля сначала также тянула время с документами, а потом и вовсе куда-то пропала. Истец же уверен: если бы Егора хотели забрать в Израиль, то давно бы забрали.

  Свидетель Самсонов сокрушался: сначала Егор хотел поехать в Москву, но потом резко поменял своё мнение, сказав, что будет жить в деревне, на Байкале...

  Свидетели, работники Центра М.А. ЗАМОТА и К.А. ГУДУХИНА и психолог Кабанской школы Е.Н. БАБОШИНА, рассказали суду о жизни Егорки в стенах учреждения и школы. Чувствовалось, что они искренне переживают за мальчика. Именно они озвучили тот факт, что Егорка заикается. Даже не являясь медиками, все понимают, что ребёнку с логоневрозом противопоказаны любые стрессы, потрясения, переживания. Воспитатель Гудухина отметила, что после звонков мамы у Егора портится настроение, и что он никогда не изъявляет желание позвонить ей первым. А психолог Бабошина беспокоилась, что у мальчика впереди переходный возраст – самый опасный, поэтому нужно определять ребёнка в нормальную семью, способную обеспечить ему спокойную жизнь…

Заседание третье

  У свидетеля А.М. Зарубина, директора Центра, поначалу с В.В. Калмыниной были хорошие отношения. Но после того, как ответчик стала надоедать звонками Егору, а звонила она на стационарный телефон на вахте и ей на это указали, закрутилась вся эта «сложная ситуация».

  Потом уже Калмынина передала мобильный телефон для Егора, который он сам поломал, а обвинили в этом директора. Затем был ещё один, отправленный по почте, более современный телефон, которым Егор пользуется и сегодня. Больше никаких подарков за всё время пребывания Егора в Центре Зарубин не видел. Ни одного письма, ни подарков на Новый год или день рождения…

  Даже когда Калмынина предложила «пойти на мир», заявив, что она согласна передать Егора в ту семью, которую он хочет, Зарубин всё равно от своей позиции не отказался: «Вы не дадите покоя этой семье! Я в этом уверен!»

  Последним свидетелем была баба Ира, та самая женщина, которую Егор считает бабушкой, хотя она ему родственницей не является. Ирина Алексеевна ЯОФУНТАН сказала сразу, что находится на пенсии и болеет, что не сможет в полной мере заботиться о мальчике, поэтому опекуном и не выступает, о чём очень сожалеет Егорка.

  Он всегда охотно звонит бабе Ире. Она знает о мальчике всё, он подолгу разговаривает с ней и делится всеми переживаниями. Баба Ира так и заявила, что приехала на суд, потому что её попросил Егорка. Рассказала как на духу всё, что говорит ей мальчик: как он любит ходить в воскресную школу в храм, как он покрестился, как ездил в Москву на каникулы, как они с Андреем Михайловичем на рыбалку ездили, как он на Байкале в приёмной семье отдыхал… Обо всём, обо всём, что происходит в жизни мальчика, знала баба Ира.

  Она просила лишь об одном, чтобы присутствующие сделали так, чтобы мальчик был по-настоящему счастлив. Очень она за него переживает и волнуется, это все в зале суда почувствовали.

  Но закон есть закон. В семейном кодексе чётко прописаны причины лишения родительских прав. Об этом говорила и прокурор Л.В. Субочева.

  В итоге суд решил: исковые требования Кабанского Центра помощи детям, оставшимся без попечения родителей, в отношении Калмыниной Виктории Владимировны о лишении родительских прав оставить без удовлетворения, предупредив Калмынину Викторию Владимировну о необходимости изменить отношение к воспитанию своего несовершеннолетнего ребёнка.

  Решение не вступило в законную силу и может быть обжаловано.

  Р.S. Выходя из зала судебного заседания, баба Ира обмолвилась: «Как же расстроится Егорка, когда узнает, что не сможет поехать в деревню на берегу Байкала!»