Кабанский район глазами гостей (продолжение)

  (Начало материала) ...На Славянском острове с нас попросили по 100 рублей с человека просто за то, что мы ходим по нему и фотографируемся.

  — У нас тут везде камеры, и хозяин требует, чтобы мы взимали плату с посетителей, — не унималась сотрудница, когда мы отказались платить.

  — Где ваши камеры? – спросили мы.

  — Я не знаю, где-то на деревьях, — невозмутимо ответила она.

  — Дайте номер вашего хозяина, — попросил сын. — И даёте ли вы чеки о принятии денег?

  — Я не знаю... — повторила женщина.

  Я уже было потянулась за кошельком, но гости, сначала намеревавшиеся посидеть на Славянском вечерком, остановили меня:

  — Идём отсюда, лучше посидим где-нибудь в другом месте. Неласково тут встречают.

  Назавтра наш путь лежал на родной Байкальский Прибой, откуда родом папа. Но с первой же турбазы, где мы решили попытать счастья – устроиться на несколько дней, поняли, что Прибой уже не такой родной, а в недалёком будущем может стать вообще чужим. В полном смысле слова.

  Миновав турбазу «Зенит» (раньше устроиться сюда было довольно сложно – она принадлежала городским хозяевам), мы остановились у милой сердцу «Посольской». Некогда она была собственностью Селенгинского ЦКК и считалась одной из лучших на побережье.

  Потом комбинат, купленный Дерипаской, начал избавляться от сопутствующих производств (теплиц, свинофермы, молокозавода и т.д.), а также от объектов социального назначения, в том числе и от турбазы. Она стала переходить из рук в руки. Кажется, последними хозяевами были читинцы. А впрочем, не настаиваю.

  Удивительно, но выглядела она пустынной: ни отдыхающих, ни машин. Мы прошли через ворота и увидели в глубине территории двух мужчин азиатской национальности.

  — Китайцы? – вопросительно глянула на меня невестка.

  — Да нет, буряты, — не разглядев, ответила я. – Эй, уважаемые, а где найти хозяев?

  — А что хотели? Спрашивайте!

  Подойдя ближе, мы увидели, что это действительно китайцы, по крайней мере, один из них. Выдавал его и акцент.

  — И кто же тут хозяин? Россия или Китай? – холодок нехорошего предчувствия закрался в душу.

  Из коттеджа, раньше принадлежавшего заводоуправлению (у каждого цеха здесь были свои «домики»), вышла женщина. Мы спросили её, не хозяин ли этот китаец?

  — Тише, ради Бога, — прошептала она. – Да, он хозяин, недавно купил турбазу. Но он долго живёт в России, у него жена русская. Он хороший. Устроиться можете через меня, он плохо понимает по-русски. Хотя у нас ещё не всё тут готово к приёму туристов…

  Но мы решили не отдавать свои деньги подданным Поднебесной и поехали искать турбазу с местными хозяевами. По пути до нас начал доходить смысл того, что мы только что услышали. К хозяину-китайцу скоро валом повалят соотечественники. А поскольку на Байкальском Прибое полным-полно брошенных и закрытых турбаз, гости присмотрят их и скупят.

  Так побережье может стать если не территорией Китая, то закрытой для нас, местных, зоной. Туристы будут китайские, еда и развлечения – китайские, деньги от туризма будут уходить тоже в Китай.

  «А что станет с Байкалом!» — ужасались мы. Если они умудряются засорять даже океан, что им стоит за несколько лет уничтожить Байкал? — предполагали мы. Ведь он такой хрупкий по сравнению с океаном. Вот что в интернете пишут об этом: «В общей сложности водоросли покрыли около 600 квадратных километров поверхности океана. Их масса превысила один миллион тонн». Учёные предполагают, что причина бурного развития этих зелёных водорослей – другие водоросли, красные, которые китайцы разводят в качестве еды.

  Не хочется верить, но китайские «товарищи» потихоньку «заходят» на наши территории, и процесс этот, судя по всему, необратимый. Но вот что интересно: отчего закрываются наши турбазы? Давят налоги, проверки, у Роспотребнадзора жёсткие требования, аренда дорогая, электричество тоже. А предъявляются ли подобные требования к китайским хозяевам? Проверяют ли их разные контролирующие органы? И не созвать ли добровольцев для контроля за хозяйственной деятельностью данной турбазы: где они берут воду, куда сливают отходы и т.д.?

  Наши дальнейшие наблюдения по пути следования по побережью были не менее грустными. На дорогих турбазах – толпы туристов из Монголии, внутри территорий – огромные автобусы (и как только они проходят под мостом и вписываются в узкую дорогу Прибоя?) Всюду монгольская речь, вывески на двух языках: русском и монгольском – «Баня, сауна, кафе, мороженое»…

  Один из хозяев пожаловался, что некоторые иностранцы непочтительно относятся к Байкалу: плюют, сморкаются, гадят где попало (простите за некрасивые подробности). Они очень шумные, пьют не меньше русских, но стоит им хоть немного выпить – становятся очень развязными.

  Отдыхать в таком соседстве расхотелось. Но тут мы случайно натолкнулись на турбазу, где не было ни одного туриста! Сказать, что она была «убитая», — не сказать ничего. Обшарпанные домики, допотопные качели, напоминающие кресла-качалки. Цена – 350 руб. с человека в сутки. Таких цен нет, наверное, уже нигде.

  Но зато мы были одни. И всё время возвращались к мысли: теряем мы побережье, ох, теряем… Неужели в скором времени байкальское побережье станет для нас недосягаемым?

  — Мама, но почему район, республика не противостоит этой экспансии? – вопрошал сын.

  — А вы у себя в Иркутске много напрепятствовали? – с грустью отвечала я. – Только помогаете добивать Байкал, сливаете его постоянно. И китайцев у вас больше, чем у нас. На этом наша дискуссия иссякла.

  Ночью пошёл дождь, и наутро мы уехали с Байкальского Прибоя. Уезжая домой, семья сына благодарила меня за отдых. А мне было стыдно за район, за посёлок и почему-то за себя тоже. Будто это я виновата, что мы здесь так живём…