Отбывающего наказание жителя Селенгинска чиновники лишили квартиры

  Евгений Коцур родился и жил в Селенгинске – в бывшем 20-м квартале, который недавно был полностью переселён как ветхое жильё. Новую квартиру должен был получить и он, но на момент переселения отбывал наказание за бытовое преступление. Отслужив в Чечне, он вернулся домой. И однажды, говоря языком протокола, во время распития спиртного, неосторожно защищаясь от ножевого ранения (которого, кстати, так и не избежал), причинил смерть нападавшему на него родственнику.

  Когда, отбыв наказание, вернулся в родной посёлок, его старый дом уже был снесён. А в том доме, куда переселили всех его соседей, для него квартиры не нашлось. Куда человеку было деваться, где он должен был жить?

  Евгений обратился в поселковую администрацию. В паспорте стояла прописка в снесённом доме. Выписка из домовой книги паспортного стола говорила о том же. Родных никого к тому времени не осталось. Ни отца, ни сестры Нади, а мать умерла ещё до того, как его лишили свободы.

  В администрации ему объяснили, что его фамилия не была внесена в списки на получение нового жилья. На вопрос, где он теперь должен жить, ему выписали ордер на временное проживание в одном из общежитий, называемых в народе «Три поросёнка». Но условия проживания там, мягко говоря, не совсем пригодные. Очень холодно, нет ванной, а он работает в настоящее время на чистке котлов ТЭЦ. С работы приходит весь в саже, а помыться негде. Хотя за коммунальные услуги высчитывают ни много ни мало – 4 тысячи за месяц. Однако в конце марта и на это жильё аренда заканчивается. Что его ждёт впереди? Где жить дальше?

  Не найдя выхода из тупика, Евгений Коцур решил обратиться в прокуратуру, где ему помогли составить исковое заявление в суд. Правда, в запрошенной прокурором выписке из поквартирной карты его площадь с 46 квадратных метров (у Евгения была 2-комнатная квартира) уменьшилась до 32-х. Как это назвать, если не явное ущемление прав человека? Как говорится, куда ни кинь – всюду клин.

  Родственница Евгения, уважаемая жительница посёлка, много лет отработавшая на комбинате, принимает активное участие в его судьбе. Она сама когда-то жила в этом доме, поэтому знает почти всех соседей семьи Коцур. Они и рассказали ей любопытные вещи.

  Например, что какое-то время в квартире Коцур жила совершенно посторонняя женщина. Накопила долг свыше 100 тысяч, который коммунальщики пытались навешать на Евгения. И что при переселении они, хорошо знавшие и жалевшие Евгения за такую судьбинушку, спросили в администрации, почему Коцуру не выделена квартира в новостройке. Там ответили вопросом на вопрос: «А где он?» Соседи ответили: «В тюрьме». «Ну, так пусть сидит, какая ему квартира?» — пожали плечами чиновники. И даже не попытались установить его местонахождение.

  А когда сама женщина обратилась в поселковую администрацию с вопросом, почему её родственнику не дали квартиру по переселению, ей ответили: «Таких, как он, у нас 300 человек!» Но Евгений — не «как все». Хотя на момент переселения он и отбывал наказание, по закону не должен был быть лишён этого права. Деньги из федерального бюджета были выделены и на его переселение в новую квартиру, но ему она не досталась. Тогда кому?..

  Находясь в заключении, он узнал, что его дом пошёл под снос. Тогда Евгений сделал запрос главе Селенгинска К.М. Прошкину. На вопрос, будет ли ему предоставлено новое жильё, коли старый дом снесён, бывший глава ответил, что все вопросы, касаемые переселения, находятся в ведении районной администрации. По возвращении на свободу в администрации посёлка ему сказали, что на тот момент дверь квартиры была забита. Кому и чему верить, он теперь не знает…

  Тогда он официально запросил в администрации список переселённых из его дома жильцов. В документе значилось только 7 квартир. Может ли такое быть: в доме было 8 квартир, а в список вошли только 7, куда делась 8-я? На этот вопрос мужчина так и не услышал ничего вразумительного. Зато администрация предложила ему квартиру в микрорайоне Солнечном – в старом доме, который под стать тому, который снесли. Подумав, он отказался. Зачем ему старая квартира, без ванны и другого благоустройства, если по закону положено новое жильё?

  Между тем, и в районной администрации, и бывшие главы Селенгинска, занимавшие пост до К.М. Прошкина, – С.Ф. Ржохин и Г.Ю. Вараксина, начинавшие работу по вхождению в программу «Переселение из ветхого и аварийного жилья», прекрасно помнят фамилию Коцур: в первоначальных списках она значилась, а потом куда-то таинственно исчезла. Куда и при каких обстоятельствах – это и выяснит суд, который должен скоро состояться. А мы в свою очередь сообщим нашим читателям судебное решение.