Запрет или фарс?

  Наша история полностью подходит под грустный вывод, сделанный ещё Салтыковым-Щедриным: в России всё делается преждевременно, но с опозданием.

  Как бывает у нормальных людей: сначала считают, потом принимаются регулировать численность. У нас правительство вводит запрет, хотя никто определённо не знает, сколько омуля в Байкале и какова динамика его численности. Данные учёных мужей очень разнятся: 8 тысяч тонн у бурятского Госрыбцентра и 20 тысяч тонн у иркутских спецов из Лимнологического института. И те, и другие вообще-то действуют, судя по всему, по принципу трёх «П»: палец, пол, потолок. Потому как омуля в Байкале никто никогда не пересчитывал, озвученные цифры – результаты околонаучных спекуляций.

  В мире давно научились оценивать рыбные стада эхолотами, электронными датчиками и прочими прибамбасами. Вам рассказать, как это делается у нас?

  Во время нереста, чуть пониже Малого Колесово, трижды в сутки – в 8, 14 и 20 часов представитель рыбной науки делает сплавку – плывёт с сетью, захватывая полреки. Пойманная рыба, естественно, в реку не возвращается… После пересчёта её на берегу по каким-то мудрёным формулам рассчитывается общее количество идущих на нерест особей. Полученные данные становятся научной истиной, но, как правило, они подтверждают позицию, которую защищает научная организация.

  Показателен прошлый год. И рыбоохрана, и браконьеры (такое показательное единодушие!) утверждали: рыбы на нерест в Селенгу зашло значительно больше, чем в 2016 году, в полтора-два раза. А научники дали очередное сокращение нерестового поголовья – как раз решался вопрос о введении запрета на промышленный лов омуля, и надо было «попадать в струю» или, если хотите, «соответствовать курсу партии».

  Тут в самый раз вспомнить благословенные советские времена. Был семилетний ПОЛНЫЙ запрет на вылов омуля. А нынче стало легче, видимо, договариваться с чиновниками о послаблениях. В готовом виде документ оброс исключениями. Разрешили подлёдную рыбалку на омуля удочками. 55 тонн получили коренные малочисленные народности, то бишь эвенки. 15 тонн имеет право добывать на свои благородные цели наука. И 80 тонн предназначены для искусственного воспроизводства на наших рыборазводных заводах, на том, что от них осталось…

  (Все мы знаем непреложный закон нашего бытия – если щели есть, то обязательно потечёт).

  Вот и думайте, читатель, насколько этот запрет подготовлен и насколько он будет эффективен. А про браконьеров, кстати, там – ни слова, вот они и продолжают спокойно работать.