День памяти, день скорби...

  Передо мной лежит фотография, которой более шестидесяти лет. На ней изображена моя 15-летняя бабушка. Верхний ряд, первая слева. Это послевоенный третий класс, село Яновычивка Харьковской области. Мотя, так зовут мою бабушку, не подходила по возрасту, так как после войны не у всех была возможность учиться. Но она хорошо запомнила свою учительницу, Марию Петровну. Сейчас, слушая рассказы бабушки, мы, внучата, удивляемся, ведь тогда не было обуви, не было одежды. На бабушке её единственное платье, которое приходилось стирать и штопать. Два года она училась в третьем классе, до ноября, а затем было просто не в чем ходить по морозу, и она снова бросала школу. Так и осталась она третьеклассницей...

  Бабушка Матрёна Сергеевна пережила очень трудное время. Великая Отечественная война застала её, когда ей было четыре года. Отца Сергея Петровича забрали в армию. Всех мужчин села собрали в сельсовет и оттуда на конных повозках повезли в район. Он так и не вернулся с войны…
  Потом, уже после Победы, собрали людей, вспоминает бабушка, в соседней деревне в клубе и кому-то вручали похоронки, а кому извещения о пропавших без вести. Среди последних и мой прадед Терновец Сергей Петрович- пропал без вести под Сталинградом. Одно письмо получила его семья, в нём он написал слова, которые и сейчас без запинки повторяет бабушка: «...ни вверху, ни внизу, ни в воде спасу нет, всё горит...»
  Не знал он, какая судьба уготована его семье: жене Ниониле Власовне, семилетнему сыну Александру, четырёхлетней дочери Моте и полуторагодовалому сынишке Михаилу. Остались они в страшном месте, где проходили бои, налёты, бомбёжки.
  Страх быть угнанным в Германию или остаться под немцем заставлял людей бежать из родных мест. Целыми деревнями снимались с места — на лошадях, на коровах, на волах — переходили из деревни в деревню, прятались в лесополосах, в окопах, в подвалах у родных. А немцы шли следом, грабили дома, унося всю оставшуюся живность, запасы.
  Однажды, когда взрослых не было дома, а оставалась одна ребятня, объявили, что завтра будет отправка в Германию молодёжи определённого возраста. Снова пришлось бежать, а старшего Сашу переодеть в девичье платье. Послали вперёд двух парней, которые разведывали обстановку. В одном селе остановились в колхозном доме без окон, без дверей, обогрелись кое-как, стали работать в колхозном саду. Но и там не было покоя. Постоянные налёты и бомбёжки изрыли землю воронками до трёх метров глубиной.
  Там и застали их всё-таки немцы. Окружили, захватили, погнали дальше. И по самому глубокому месту реки заставили переправляться на другой берег вместе с пленными румынами. Бабушка несла на руках маленького Мишу, а Саша тащил за руку Мотю. Бабушка чуть не утонула. Но с другого берега забрёл румын и вынес её на берег. Потом их пригнали в деревню, окружили возле глубокой воронки, кричали: «Руки вверх!» Маленький Миша поднимал руки, ничего не понимая… Стреляли, страшно было. Но затем распустили, заставили работать.
  Как-то соседская девушка прибирала в доме и положила на припечек стельки от сапог, а немец не смог их найти. Согнали всех, схватили девушку и стали бить плетью по ногам. Перебили все вены, она потом ходить не могла. Девушек постарше уводили и сколько матери ни кричали, ни цеплялись за них, ничего не помогало. Только скалились немецкие солдаты и продолжали делать своё грязное, преступное дело.
  Были и редкие передышки. Наступала Красная Армия, могла неделю продержаться, затем немцы наступали — и вот так, пока совсем их не погнали.
  В свою деревню вернулись после того, как советские солдаты очистили всё от мин. Дом обветшал, решили отстраиваться своими силами. Месили глину ногами, делали из неё и соломы кирпичи, сушили, из них возводили стены. Мазанка — так назывался дом с соломенной крышей и земляными полами. Заживляли от воронок сад, где росли яблони, сливы, вишни. Завели корову, поросёнка.
  Прабабушка Неонила Власовна работала в поле, старший сын Александр — на конюшне, а Мотя и Миша управлялись по дому: возили воду, поливали огород, пололи грядки. Мотя доила корову, сядет под неё — не видать. Надоит целое ведро и зовёт подружек, чтоб помогли до дому донести. Иногда рвали листья шелковицы для шелкопряда и кормили ими этих червячков, затем собирали коконы, очищали и увозили в соседний район на переработку.
  После войны случился неурожай, сгорели посевы. Начался голод. Есть было нечего. Тогда и приехал в село брат Неонилы Власовны, Денис Власович, и позвал в Сибирь.
  Вот так бросили всё и поехали на поезде в неведомый край, да так и остались здесь. Бабушка вышла замуж, родилось четверо детей. Растила, работала, всегда была передовиком. И сейчас жива и здорова.
  Снова и снова возвращаюсь к истории своей семьи. Насколько трудной и сложной была жизнь моих близких родственников!..
  Но самый страшный отпечаток на судьбу человека накладывает война. И снова в Украине неспокойно, снова льётся кровь, снова переживает всё это моя бабуля, ведь там живут её племянники, внуки, снова болит её душа за истерзанную Родину...